иеромонах Серафим (Катышев) - Петушки обетованные. В трех книгах

Чтобы подчеркнуть особую степень страха, в народе говорят: «Боится как черт ладана». Это подмечено не зря. Мне пришлось быть свидетелем такой боязни. Однажды стоял я летом на всенощной под воскресенье в нашей Успенской церкви. Место мое было у входа, весь храм на виду. Народу совсем немного, все наши прихожане. Вдруг заходят две пары и встают недалеко от входа впереди меня. У мужчин малые дети на руках. Женщины с непокрытой головой держат себя свободно. Ясно, люди невоцерковленные, по виду благополучные дачники, зашли из любопытства. Стоят они, озираются, рассматривают роспись. Один из детей, мальчик лет двух, сидел на руках у отца спиной к алтарю и также любопытствовал, только в другую сторону. Вышел на солею священник с кадилом. Мальчик его не видел, но вздрогнул и весь подобрался. Пройдя по солее, ступил иерей на амвон и, как положено, стал кадить прихожан. Когда он сделал взмах в нашу сторону, мальчик вдруг резко изогнулся, как будто ему в спину вонзилась стрела, и громко закричал, переходя на визг. Обе пары поспешно ретировались.

Малыш принял на себя удар темных сил, изгоняемых при каждении. Удар был направлен в самое безгрешное и тем не менее самое уязвимое место семьи. Попущением Божиим был дан сигнал о ее духовном неблагополучии.

Есть у нас многодетные семьи, которые всем составом посещают храм. Родители, глубоко верующие люди, вроде бы не прилагают особых усилий в управлении детьми. Достаточно взгляда, жеста руки. Дети разных возрастов чинно стоят, никаких лишних движений. Другие же родители, скажем певчие на клиросе, сделают замечание своему ребенку, если, конечно, сделают, а он тут же пошел бегать по солее, гримасничать, ползать по ограждению, кататься на воротцах. Потом дитя может подбежать к аналою и попытаться его поджечь выдернутой свечой. Конечно, весь причт, как и священство, находится под пристальным вниманием врага человеческого, и он использует малейшую возможность для своих активных действий. Это надо всегда помнить и заранее делать поправки, строже относиться к себе. Если мамаша этого ребенка на общей воскресной трапезе еще до молитвы наливает себе рюмочку, да потом, причмокивая, похрустит огурчиком, значит, она не обременяет себя ограничениями и может позволить себе многое.

Есть благочестивые мамаши из прихожан, которые не могут управиться с детьми в храме. Они вроде и стараются, а ничего не получается. Ребенка как будто подменили. Вне храма он один, а в храме иной. Значит, следует искать причину. Семья – это общий сосуд, который надо стараться сообща наполнять благодатью. А если он треснут или в нем огромные дыры, сосуд наполнить невозможно, как невозможно и защитить ребенка от врага. Он не сможет внимать замечаниям и добрым советам.

Мне могут возразить, мол, ребенок есть ребенок и нельзя ограничивать его свободу. Вот, мол, посмотрите как ведут себя православные арабы при схождении Благодатного огня в Великую Субботу. Они, как дети, пляшут, скачут, ездят друг на друге. Отвечу. У нас разные уклады, разное восприятие жизни, и сравнивать поведение людей, в том числе и детей, можно только в рамках одного уклада. Если кто-то в Успенском соборе Кремля сядет на своего друга и станет погонять его хворостинкой, думаю, тут же вызовут «Скорую помощь». И мамашу, принявшую рюмочку до общей молитвы, я не осуждаю. Я говорю о препятствиях, воздвигаемых на пути детей к Богу, об ответственности родителей и родных, которые держат в своих руках драгоценный и хрупкий сосуд благодати. Ведь храм, это не детская площадка и солея не сцена, где можно гримасничать. Почему одни дети стоят возле родителей и внимают службе, а другие это делать не могут? Видимо, делается разный вклад в их души не только словами, но и делами и помыслами.

Как можно объяснить, почему трехлетний ребенок в детском саду постоянно крадет вещи у своих соседей, школьница из весьма благополучной семьи прячет под кофту приглянувшиеся ей предметы в супермаркете, хотя рядом находится мать, или шестилетняя девочка, самым тщательным образом оберегаемая от дурного влияния, в людном месте вдруг начинает изощренно ругаться матом? Объяснение одно. Дети находятся под воздействием темных сил, и у них нет действенной защиты.

С врагом во все времена идет настоящая война. И чтобы добыть победу или, по крайней мере, не стать побежденным, надо каждому вносить свой посильный вклад в эту борьбу. Поведение ребенка в храме – это индикатор состояния духовного покоя семьи или неспокойствия, барометр, указывающий на звенящее чистое небо или на хмурые тучи над головой.

Нынешнего года соборование на Крестопоклонной в храме святителя Афанасия еще раз подтвердило мои наблюдения. Соборование само по себе – это вычищение забытых, неведомых грехов из уторов души, полное ее очищение. Если на соборование храм полон, для врага это невыносимое мучение, и он посылает туда человека невоцерковленного, случайного, с ребенком. Это чадо в течение всего Таинства и мешало верующим, сновало по рядам, выговаривало, покрикивало. Опытные прихожане принимали сие спокойно: «Доброе дело не бывает без искушения». Но искус искусу рознь. Не все могут объяснить его и терпеть, ибо претерпевший же до конца спасется (Мф. 10, 22). А как бедная мать ребенка, поймет ли она, как и те две пары на всенощной, что им подан знак, увидят ли они его? Ведь Всеведущий Бог одному Ему известными путями направляет всех нас ко спасению, ожидая только одного – желания, подобно чистым и открытым душам детей, принимать от Него неоскудевающий поток благодати.

«Возсияй в сердцах наших, Человеколюбче Господи, Твоего Боговедения нетленный свет, и мысленныя наша отверзи очи, во евангельских Твоих проповеданий разумение, вложи в нас и блаженных Твоих заповедей страх, да плотския похоти вся поправше, духовное жительство пройдем, вся, яже ко благоугождению Твоему и мудрствующе и деюще. Ты бо еси просвещение душ и телес наших, Христе Боже, и Тебе славу возсылаем со Безначальным Твоим Отцем и Всесвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков, аминь» (Псалтирь, молитва по 11-й кафизме).

Май 2006 года

Летит время… Избитая фраза. Часто повторяет ее каждый из нас. Большинство не задерживается на глубинном смысле ее в силу многих причин – молодости, склада ума, обстоятельств. Только подходя к последнему порогу на своем пути, человек начинает осознавать цену времени, своих деяний и неизбежность воздаяния за них. С юных лет мы знали известную фразу, что жизнь прожить надо так, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Эта идея принадлежит не большевикам, а идет из глубины древности и затрагивает самую суть и смысл существования человека на земле. Задайте себе вопрос: «Зачем мы все живем?» Неужели только сытно поесть, крепко попить да сладко поспать, а потом со страхом уйти в небытие? Любое здравое рассуждение приведет к выводу, что здесь что-то не так. Должно быть в человеке нечто более высокое, нежели только тело, возвышенная сущность – душа, дух. Ну возьмите хотя бы совесть. Бессовестными люди не рождаются, ими становятся. Даже отпетые негодяи не могут отрицать наличия особого гласа, идущего изнутри человека. А глас этот взывает к правде, истине, справедливости, к тем высшим ценностям, которые отрывают человека от животного мира и возносят к небу.