Александр Журавлев - Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI

Есть было практически нечего. Мы получали 400 г ржаного хлеба в день. Этот хлеб я ходил получать в соседнюю деревню, где его выпекали в одной из изб. Так мы и получали 150 г на завтрак, 150 г на обед и 100 г на ужин, соседи продавали нам (на мамину зарплату) по 1 крынке (~2 л) молока. И всё. Что переживала мама, глядя на нас троих, я представляю только теперь и понимаю, что большую часть своей пайки она подкидывала нам. Это и привело к развитию у неё язвы желудка и ранней смерти в 1947 г. в возрасте 44 лет.

Несомненно, все русские женщины с детьми в 1942–1943 годах были ГЕРОЯМИ.

Положение несколько улучшилось в мае – начале июня 1942 года. На полях вырос ЩАВЕЛЬ. Щи из щавеля. Конечно, они очень полезны. В них почти всё, что нужно для жизни, кроме белков: и витамины, и микроэлементы. К тому же по вкусу – кисленькие – они нам, голодным, очень нравились.

Ещё легче стало, когда выросла молодая крапива – щи из крапивы и щавеля! Думаю, сейчас это можно сделать фирменным блюдом для современных ОБОЖРАВШИХСЯ москвичей. Они, как и для нас в 1942 году, могут быть спасением и от ожирения, и от всяких недостаточностей.

Где-то в соседней деревне для фронта заработал крахмальный завод. На это крахмальное производство потянулась «ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ» со всей округи. На этом заводе картошку по всем правилам автоматически чистили. Из картошки крахмал выделяли и отправляли на какие-то военные заводы. А вот измельченные очистки – МЯЗДРА – сливались в открытый большой ЧАН. Из него и черпала жизнь интеллигенция.

Мы с мамой тоже «подъехали» с тачкой, налили мяздры в бидоны. Это был ПИР – оладушки из мездры, поджаренные на неизвестно откуда взявшемся рыбьем жире. От голодной смерти мы были спасены.

В июне пошли грибы, затем ягоды: земляника, черника, брусника, и я просто не вылезал из леса. Грибы, особенно белые, которые были в избытке, в какой-то момент решили проблему белкового питания – т. к. мы ели их и жареными, и вареными, и в большом количестве сушили в русской печке.

Какое же это очарование! В солнечный день, особенно в сосновом лесу, выходишь на полянку. Всё в солнечном свете, и на полянке рядками стоят 10–15 красавцев белых грибов.

Несколько позже, к осени, на опушках встречались и ещё более красочные полянки, украшенные красными шляпками подосиновиков. От таких красот из леса выходить не хочется.

Я считаю неразумным демагогическое стремление наших высших РУКОВОДИТЕЛЕЙ газифицировать лесные деревни, в наше время, когда весь мир ищет альтернативное топливо. Лес – это наше возобновляемое альтернативное и притом традиционное топливо.

Лесной порядок я и наблюдал во время войны в Гостинино. Лесники строго следили, чтобы не вырубался здоровый молодой лес, а на месте плановых вырубок сразу вели посадки.

Население вырубало «сушняк», а также поваленные ветром деревья, собирали и вывозили лесные завалы и хворост – т. е. производили гигиеническую чистку леса, а заодно этим проводили и противопожарную профилактику.

Несмотря на наличие дров, я сам ходил в лес, собирая вязанки сухих веток, сухого хвороста по одной простой причине: сухой хворост – идеальная РАСТОПКА. Раз в неделю я собирал в лесу мешок еловых и сосновых шишек. Это идеальное топливо для самовара. Приятно было загружать его шишками и слушать, как он гудит, пока не закипит.

Такая чистка, а также прогон скота, частично вытаптывающего траву, содержали лес в чистоте и создавали условия для роста грибов. Если сравнить военный лес в Гостинино и наш лес под Истрой, между Истрой и Снегирями, можно прийти в ужас: сплошные завалы, сухостой, всё заросло травой. Если возникнет пожар, потушить его будет невозможно. К тому же от этой травы и завалов всё меньше места остается для грибов и ягод.

Это было написано в 2008 году. Наше руководство было слишком высоко, чтобы разглядеть пожароопасную обстановку в наших лесах. И гром грянул летом с 20 июня по 20 августа 2010-го. Небывалая жара в +33 – +38 градусов по всей европейской части России без единого дождя привела к одновременному возгоранию лесов. По всей европейской части России горели леса, горели деревни и поселки. Главное – загорелись ТОРФЯНИКИ. Дым-смог окутал Московскую, Рязанскую, Свердловскую, Саратовскую, Владимирскую, Нижегородскую области и Мордовию. Москва задыхалась от дыма и жара.

Наконец, Москва обратила внимание на лес не только как на источник валюты. Выход один – для начала оводнить торфяники, перегородив все осушительные каналы, и затопить их естественными осенними дождевыми и зимними талыми водами. Во-вторых, восстановить систему надзора и охраны лесов, созданную еще императором Павлом, путем создания системы ЛЕСНИЧЕСТВ.

Колхоз жил по законам ОБЩИНЫ. Так, нам были завезены дрова. Мы с мамой распиливали на короткие чушки, и мама их колола. Я пытался помогать, но в 1942 г. мне было всего 12 лет, и я пока мало что мог сделать. Основное занятие – быстро расти, и к весне 1943 г. в 13 лет я был реальным работоспособным «мужиком» и дрова колол уже сам.

В зимы 1942–1943 гг. в морозы – 35–42 °C – печь топили дважды, первый раз – вечером, на ночь. Но к середине ночи, а тем более к утру изба охлаждалась. Мы все втроем: я, брат и сестра – залезали наверх на лежанку, на теплые кирпичи русской печи. Утром печь топили второй раз, и она сохраняла пищу – щи… – горячей весь день до вечерней топки.

Весной, как только сошел снег, хозяева выпустили на улицу своих кур во главе с петухом. В каждом дворе было по 10–15 кур и один красавец – горластый петух. Петух был гордостью дома. Петухов тщательно отбирали из многих претендентов, которым потом отрубали головы – и в суп. Критерии отбора были жесткие. Он должен быть красивым, горластым, а главное – боевым, чтобы его не забивали соседние петухи.

Улица была очень широкая и большая. Часть её заросла травой. Группы кур гуляли и ловили насекомых и червей против своих домов. Петухи вели себя относительно мирно. Они громко пели – кукарекали, выпятив грудь – соревнуясь друг с другом. Мир иногда нарушался по вине кур. То та, то другая, увлекшись погоней за бабочкой или задумавшись, оказывалась на «чужой» территории. Это сразу же привлекало чужого петуха, хозяина территории, на которую забрела соседка. Ну, тогда на защиту прибегал свой петух. Начиналась драка, которая развлекала всех соседей. Как правило, петухи оказывались равной силы и после нескольких схваток расходились на свои территории. Если же один из петухов не выдерживал – бежал с поля боя и прятался в подворотню, оставляя своих кур, которых потом хозяйка находила на чужом дворе, его судьба была решена. Хозяйка начинала выращивать десяток петушков и из них отбирала наиболее достойного, горластого, красивого и боевого драчуна.