Ольга Савельева - Седьмая. Ливень юмора для тех, кто в дефиците позитива

Будет мальчик с отчеством Львович. Хорошо же.

Лева соглашался, что хорошо. Но не перезванивал.

Он устал. Чуть не опоздал на поезд. Кадрил проводницу. Ее звали Даша.

Она хамила сначала. Говорила: «Я не официантка и не разношу кипяток».

А потом, на станции, он купил ей пирожки и вазу из бересты. И в вазу засунул сушеную воблу. Получился букет. К пиву.

Даша прониклась. Стала носить кипяток, подолгу задерживаясь в купе.

И открывала туалет по блату даже в санитарной зоне.

Даша все время била током. Дешевый сатин ее блузки был наэлектризован статическим электричеством.

Лева отдергивал ладонь и хохотал:

– Ты хороший проводник!

Даша улыбалась. Она не понимала шутки. Потому что она была по физике за восьмой класс. Тема: «Проводники и полупроводники». А Даша проболела ту четверть ветрянкой. До сих пор пятнышко на лбу с тех времен, видишь?

Лева успел.

В гримерке с достоинством опохмелился теплым коньяком, оставшимся после Малежика.

ШАНСОН – ЭТО МУЗЫКА НЕСЛОМЛЕННЫХ РОМАНТИКОВ, ЗАКЛЮЧЕННЫХ ОБЩЕСТВОМ В ТИСКИ УСЛОВНОСТЕЙ ЗА НЕПОКОРНОСТЬ И ВНУТРЕННЮЮ СВОБОДУ.

– Ваш выход через пять минут, – сказал мальчик-организатор.

– Найди лимончик, – ответил Лева.

Он проверил ширинку. Закрыто. Можно на сцену.

Из зеркала на него смотрел слегка помятый, уставший, немолодой мужик, который знает про жизнь чуть больше, чем все.

Он стоит за кулисами. Не волнуется. Думает о том, что после выступления поедет домой и примет нормальный душ. А то после леса, поезда и Даши даже не мылся.

Так и пахнет. Лесом, поездом и Дашей.

– … Л-Л-ЛЕВА ПЫЛЬНЫЙ!

И он решительно выходит на сцену под бурные аплодисменты зрителей…

– Катюня, ну не плачь. На вот, возьми котика, ну говорю же, Лева – пыльный…

Катюня безутешна. Я беру на руки дочь и ухожу укладывать ее спать. Пусть заснет и скорее забудет Леву. А я – я уже не смогу его забыть.

На день рождения сына родственники, не сговариваясь, подарили ему… целых 5 футбольных мячей.

С учетом двух уже имеющихся дома, это прямо много.

Муж, глядя на это богатство в составе семи футбольных мячей, произносит задумчиво:

– Д-а, все хотели вырастить из моего сына футболиста, но, видимо, получится жонглер…

Этот рассказ – о мистических совпадениях.

Был период, когда тетя Нина сдавала однокомнатную квартиру молодоженам. Ромочке и Риммочке. Молодые прожили там больше года, а потом решили переехать в другой город.

Съезжая, оставили люстру, красивую, блестящую, с пластмассовыми висюльками, изображающими хрусталь, и попросили тетю Нину похранить ее какое-то время у себя.

– Мы обязательно ее заберем, – сказали они.

Ну, хорошо. Люстра лежит. Месяц, два… Год, два… Три, пять… Семь, восемь…

Восемь лет на антресолях у тети Нины лежит чужая люстра, бережно завернутая в тряпочки, чтобы не разбились висюльки.

Однажды к тете Нине прилетела на каникулы двоюродная сестра Дуняша, с которой они виделись крайне редко. Сидят тетушки – наболтаться не могут.

И вот Дуняша рассказывает тете Нине про ремонт, который в силу скудности финансов протекает вяло и медленно. Чтобы образно показать, насколько вяло, и насколько медленно, и насколько ремонт, Дуняша говорит:

– У нас вместо люстры в гостиной больше трех лет обычная лампочка Ильича висит. Я первое время прямо бесилась. Ругалась с мужем, говорила угрожающе: «Или ты купишь мне люстру, или…»

«Или чо?» – с интересом уточнял муж.

Так и повелось, что лампочку Ильича переименовали в лампочку «ИлиЧо».

Тетя Нина слушала рассказ с заговорщическим видом.

– Хочешь люстру, Дуняш?

С антресолей была торжественно извлечена коробка с расчлененной и замурованной люстрой.

– А это чья? – спросила Дуняша.

– Да уже ничья, – пожала плечами тетя Нина.

Тетушки достали старый таз, налили в него теплой мыльной воды и, также под разговоры, протерли каждую висюльку, собрали и оживили люстру. Она заблестела хрусталем, красивая, нарядная.

– Красота какая! – всплеснула руками Дуняша, любуясь своей будущей люстрой.

Раздался звонок в дверь.

– Подержи. – Тетя Нина всучила Дуняше люстру и пошла открывать.

– Добрый вечер, помните меня? – спросил Роман. – Я за люстрой…

В комнату вошла тетя Нина с вытаращенными от удивления глазами.

За ней шел незнакомый Дуняше мужчина, глаза у которого через секунду стали такими же, как у тети Нины.

Роман спустя восемь лет зашел за люстрой, готовый к тому, что забыли и его, и люстру, и первое, что увидел – Дуняшу с его свежеочищенной люстрой, будто все восемь лет каждый день только его и ждали…

Поехали мы всей семьей на игру в пейнтбол.

Организаторы принесли салфетки для протирки стекол в специальных защитных масках (обязательны для игры). Салфетки похожи на туалетную бумагу.

Муж комментирует:

– Да ладно, не так уж и страшно.

– У вас что закончилось? Газ или патроны? – спрашивает организатор у мужа, понуро выходящего с поля.

– Терпение.

Я раньше всех сдала ружье, иду из штаба, а навстречу мои вооруженные мужики. Я хватаю селфи-палку и делаю вид, что из нее «отстреливаюсь».

– Аккуратнее, – кричит муж. – Раз в год и селфи-палка стреляет!

Муж у меня иногда как выдаст какой-нибудь интересный факт, и я сижу и думаю: «Вот зачем ты это знаешь? Заче-е-ем?»

Например, он говорит: «Прикинь, напуганный опоссум при опасности падает, притворяясь мертвым. При этом у него стекленеют глаза, изо рта начинает течь пена, и он пахнет резким запахом. И хищники его обходят стороной».

Я смотрю на мужа и пытаюсь понять, как в быту можно использовать это бесценное знание.

ПРОСТО ПАМЯТЬ – ЭТО ОПРЕДЕЛЕННАЯ СИСТЕМА ХРАНЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ. КАК ШКАФ ДОМА. В ШКАФ МОЖНО ВМЕСТИТЬ МНОГО НУЖНОЙ ИНФОРМАЦИИ. А МОЖНО – НЕНУЖНОЙ. НО ЕСЛИ ПОЛОЖИТЬ ТУДА НЕНУЖНОЕ, ТО НУЖНОЕ НЕ ВЛЕЗЕТ.

Пока у мужа в памяти живет напуганный обманчивый опоссум, там нет места важному знанию, например, о том, как сварить рис в мультиварке. В итоге, стоит мне уехать в отпуск, как за мной в Вотсап летит вопрос: