Владимир Петров - Великая гора Улуу Тоо

Как это золото было потрачено большевиками – уже другая история. Известно, что к 1928 году золотой запас СССР составлял всего 150 тонн.

Колчак был расстрелян. Иностранцы свидетельствовали, что адмирал «окружил себя бывшими царскими чиновниками, а поскольку крестьяне не хотели брать оружие и жертвовать своими жизнями ради возвращения этих людей к власти, их избивали, пороли кнутами и хладнокровно убивали тысячами». Все попытки реабилитировать военного преступника приводят к однозначному решению: в реабилитации отказать. 2 2 Согласно определению Военного суда Забайкальского военного округа от 26 января 1999 года, в посмертной реабилитации А. В. Колчака было отказано. Среди оснований, указанных в определении, значилось: « А. В. Колчак не остановил террора в отношении гражданского населения и как человек, совершивший преступления против мира и человечности, не подлежит реабилитации».

Василий Иванович Буров продолжал бороться за советскую власть в Забайкалье, командовал 1-й Иркутской дивизией, освобождал Читу от банд Семенова и японцев. В 1921-м – 22-м годах Буров – командующий армией и военный министр Дальне-Восточной Республики. Его на этом посту сменил Василий Блюхер.

Что это была за Дальне-Восточная Республика прекрасно написал Виктор Ким в романе «По ту сторону». «О, это была веселая республика – ДВР! Она была молода и не накопила еще того запаса хронологии, имен, памятников и мертвецов, которые создают государству каменное величие древности. Старожилы еще помнили ее полководцев и министров, пускающими в лужах бумажные корабли, помнили, как здание парламента, в котором теперь издавались законы, было когда-то гостиницей, и в нем бегали лакеи с салфеткой через руку.

Республика была сделана только вчера, и сине-красный цвет ее флагов сверкал, как краска на новенькой игрушке. Столица республики – Чита – утонула в песках; на улицах в декабре, в сорокаградусный мороз, лежала пыль, – это производило впечатление какого-то беспорядка. Над городом висел густой морозный туман, на горизонте голубели далекие сопки. В парламенте бушевали фракции, что-то вносили, согласовывали, председатель умолял о порядке. В дипломатической ложе сидел китаец в галстуке бабочкой, с застывшей улыбкой на желтом лице и вежливо слушал. Над председателем висел герб, почти советский, но вместо серпа и молота были кайло и якорь.

Флаг был красный, но с синим квадратом в углу. Армия носила пятиконечные звезды – но наполовину синие, наполовину красные. И вся республика была такой же, половинной. Граждане относились к ней добродушно, с незлобивой насмешкой, но всерьез ее как-то не принимали. И когда началась война, население митинговало, решая вопрос: идти ли на фронт защищать республику или остаться дома и бороться с белыми каждому за себя, за свой двор, за свою деревню, за свой город», – пишет Виктор Ким.

Из ДВР Бурова, как уроженца Туркестана, знающего местные обычаи и языки – тюркский и фарси, направляют в распоряжение Туркестанской АССР. Это на несколько лет продлило ему жизнь, так как большинство партизанских командиров – главных устроителей советской власти на Дальнем Востоке – не умерли в своей постели, а этой же властью были расстреляны в 1937—39 годах.

В Туркестане Михаил Николаевич Петров уже известен под именем Василий Иванович Буров-Петров. В Ташкенте он заместитель председателя Центрального совета народного хозяйства Туркестанской республики, является членом ЦККПТ и Тур ЦИКа. Есть сведения и о том, что Буров-Петров был ответредактором ташкентской газеты «Туркестанская правда».

В Фергане, Андижане, Джизаке и Катта-Кургане он разыскивает и собирает вместе разбросанную революцией семью Петровых.

В 1924 году Бурова-Петрова направляют в Киргизию. Он член Революционного комитета Кара-Киргизской автономной области, заведующий орготделом, ответственный секретарь Киргизского обкома, был одним из создателей Киргизской Автономной республики, по существу одним из отцов – основателей первого государственного образования кыргызов.

В августе 1926 года Буров-Петров был направлен в Белоруссию на работу в Совете Народных Комиссаров, но по дороге его оставили в Москве в должности заведующего учраспредом ВСНХ СССР. В 1936 году тяжело больным он переезжает в Курган и вскоре здесь умирает. Буров-Петров похоронен в городском парке Кургана.

В государственном мемориальном доме-музее Михаила Фрунзе хранится «Метрическая книга, данная из Туркестанской духовной консистории беловодской Михайловской церкви для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших на 1885 год». Под цифрой 7 значится появившийся на свет 21 января и крещенный 25-го Михаил, сын Василия Михайлова Фрунзе и законной жены его Мавры Евфимиевны, оба православные. Крестными отцом и матерью были соликамский купеческий сын Илья Алексеев Баранов и жена письмоводителя Токмакского уездного начальника Мария Евфимиевна Терентьева. Таинство крещения совершил иеромонах Нил.

Кирпичный храм в Беловодском был разрушен землетрясением и в 1893 году на его месте воздвигли деревянную церковь Архангела Михаила. Так, может быть, и родился будущий командарм в Беловодском и должно это селение по праву называться Фрунзеградом.

А вот дом, бережно охраняемый сотрудниками в бетонном кубе музея, не является домом, в котором родился и провел детские годы Миша Фрунзе.

Вскоре после перевода управления уездом из города Токмака в Пишкек военный фельдшер Василий Михайлович Фрунзе подал прошение начальнику Токмакского уезда о разрешении занять в Пишпеке место для постройки дома. 7 июня 1879 года Пишпекский городской комитет выделил В. М Фрунзе участок в городе Пишпеке. Дом, построенный военным фельдшером, находился на углу улиц Васильевской (ныне Раззакова) и Судейской (ныне Фрунзе). Четыре окна дома, украшенные наличниками с деревянными ставнями, выходили на улицу Васильевскую, а со стороны Судейской был парадный вход на обширную, открытую во двор веранду. К дому примыкал длинный флигель с кладовыми, летней кухней и амбулаторией.

В 1937 году в доме Василия Фрунзе произвели большой ремонт и разместили Киргизский Музей Революции. Организация Музея Революции требовала включения в экспозицию не только местного краеведческого материала, но и документы классового, революционного и всесоюзного масштаба. Недостаток помещений дома Василия Фрунзе решили восполнить комнатами во флигеле, и еще хотели прихватить соседний Дом обороны, в котором в то время размещался кинотеатр «Ударник», а также планировали построить во дворе дополнительный музейный павильон.