Николай Смирнов - НЕДавняя быль. Петербург – Севастополь – Бизерта – Рига. 1917—1923

Но вернемся в Россию начала прошлого века. Дед мой, Александр Николаевич Смирнов, будучи военным инженером, по приказам начальства вынужден был часто менять место работы и жительства. Какое-то время он работал в Финляндии, строил форт Ино. Стройку принимал сам Государь Император Николай II, и мой дед, показывая царю укрепления, иногда вынужден был идти задом наперед, так как не должен был поворачиваться спиной к государю. Об этом мне рассказывал отец, который вместе со своей матерью присутствовал на церемонии. Долгое время семья жила в Ковно (Каунас), там Ника пошел в гимназию. Учили древнегреческий, латынь. Отец всю жизнь помнил и декламировал стихи из Илиады и Одиссеи Гомера. Особенно любил читать наизусть речь Цицерона, и мы с сестрой слушали, затаив дыхание и не понимая ни слова, но наслаждаясь музыкой незнакомого языка.

За время обучения отец сменил много школ. Говорил, что хуже всего дисциплина была в петербургской школе. Рассказывал, что мать при каждом переезде быстро обустраивала новое жилье и создавала элегантный интерьер. В одной из комнат прекрасно выглядела случайная мебель, но выкрашенная в белый (слоновой кости) цвет. Эту идею позже взяла на вооружение моя мама, а потом и я. Сохранилась старая фотография званого приема в доме деда в Ковно: офицеры в форме и с усами, дамы в вечерних туалетах – все сидят за длинным накрытым столом. Однако постоянные переезды и провинциальная жизнь, видимо, надоели бабушке Норе Юльевне. Так или иначе, она покинула деда и вышла замуж за петербургского адвоката поляка Иосифа Людвиговича Балинского, забрав детей с собой.

Николай Александрович Смирнов. 1923 г.

В Петербурге на Каменноостровском 26 у них была квартира в самом шикарном по тем временам доме («дом Бенуа»). Это был большой дом с 14 подъездами. Там был даже центральный пылесос, его включал швейцар по просьбе жильцов. После революции в «доме Бенуа» жили С. М. Киров, композитор Д. Д. Шостакович, нейрофизиолог академик Н. П. Бехтерева, физик Н. А. Толстой и многие другие партийные деятели, ученые, люди искусства. Дед продолжал службу и вскоре был переведен в Севастополь – там тоже есть форт его постройки. Дед во второй раз женился – на Таисе Михайловне Андреевой, у них родился сын Анатолий. Семья жила в интересном двухэтажном доме: он стоял на склоне холма, и с улицы в него попадали по мостику сразу на второй этаж. Этот дом, один из немногих, уцелел в войну, я его нашла по рассказам отца и сфотографировала, когда побывала в Севастополе в начале 1970-х. Ника (мой отец) тосковал без своего отца, и мать не раз его отпускала погостить у отца в Севастополе.

В 1918 году в Петербурге начался голод, и мать отправила 15-летнего Нику к отцу, через воюющую Россию и Украину, в Севастополь, где тогда было еще спокойно. Тут начинается действие Рассказов моего отца. В Харькове Нику сняли с поезда с температурой за 40°, там свирепствовала испанка – грипп, скосивший тогда миллионы людей. Ника выжил и добрался до Севастополя. Сначала мирная жизнь в семье отца, школа. Потом приход то ли «красных», то ли «зеленых», арест отца. Ника разузнал, где держат его отца, пытался говорить с тюремщиками – его прогнали. Александра Николаевича расстреляли на Инкермане. На похоронах было очень много народу, подчиненные его любили. Ника поклялся отомстить за отца. Мачеху, беременную вторым ребенком, полуторагодовалого Толю и Нику посадили на греческий военный корабль, из чего Ника позже заключил, что, возможно, его отец играл какую-то важную роль в Белом движении. В Пирее Ника расстался с мачехой, которая направилась в Париж. Через много-много лет (но папа был еще жив, овдовев, жил вместе с нами в Троицке), попав в Париж по работе, я пыталась найти следы Таисы Андреевой или Анатолия Смирнова, младшего брата отца, посетив русское кладбище, дав объявление в газету «Русская мысль» и отправив много писем парижским Смирновым (по адресной книге). Безуспешно. Так мой отец, шестнадцатилетний юноша-инвалид, оказался один в чужой стране. Его отец убит, мать неизвестно где, на его Родине бушует гражданская война. Когда в Пирей прибыл эмиссар Белой армии, Ника отправился с ним обратно в Севастополь и поступил в школу радиотелеграфистов морского флота (будучи уже старым человеком, отец с тех еще пор хорошо помнил морзянку).Окончив школу, он получил направление на эсминец «Жаркий». «Жаркий» под командованием Александра Манштейна участвовал в боях в Крыму. Перед исходом Белой армии из Крыма «Жаркий» оказался в порту Севастополя на ремонте машин. Его взял на буксир большой транспортный корабль «Кронштадт», наполненный беженцами. Разыгрался шторм, буксирный трос лопнул. А когда это произошло во второй раз, транспорт готов был бросить «Жаркий», опасаясь нехватки угля. Капитан «Жаркого» пригрозил открыть огонь по «Кронштадту», если их не подберут. «Жаркий» удалось взять на буксир, его команда перешла на «Кронштадт». В Константинополе команде «Жаркого» удалось починить машины, и далее в Бизерту эсминец пошел своим ходом. В повествовании отца о переходе «Жаркого» в Бизерту есть никому не известные подробности (например, про заход на Мальту). Рассказы иллюстрированы собственными фотографиями отца. Удивительно, что он фотографировал в таких условиях, с большой вероятностью погибнуть в любой день.

В Бизерте русский флот был под покровительством Франции до тех пор, пока та не признала Советскую Россию. Сохранялась флотская дисциплина, проходили учения, гонки под парусом на шлюпках. Семья Манштейна, капитана «Жаркого», также прибыла в Бизерту. Его дочь Анастасия (тогда ей было 8 лет, отец ее помнил) осталась там на всю жизнь, преподавала математику, воспитала видных представителей тунисской интеллигенции. Она не приняла никакого гражданства, кроме российского, и бережно хранила традиции русской культуры и православия.

Анжелика Леонтина Элизабет Мюттель (урожденная фон Хелмерсен), мать Элеоноры Юльевны Смирновой (урожденной Мюттель), бабушка Н. А. Смирнова

Российский журналист Николай Сологубовский, много лет проживший в Тунисе, создал рунет-книгу «АНАСТАСИЯ. СУДЬБА И ПАМЯТЬ», а также снял фильм «Анастасия», в нем Анастасия Александровна Манштейн-Ширинская рассказывает о своей жизни. Есть и написанная ею книга. Русские моряки построили православную церковь Александра Невского. в Бизерте, теперь там служит русский священник о. Димитрий Нецветаев. В 2013 году моя дочь, Елена Боголюбова, профессиональный иконописец, написала в дар бизертскому храму икону Николая Угодника. Ее отвез туда мой муж Алексей Попов, когда ездил в Тунис на научную конференцию (он воспользовался этим случаем и взял с собой нашего внука Лёню Боголюбова, чтобы дать тому возможность поклониться памяти русских моряков).