Владимир Денисов - Петербургский текст Гоголя

Сам Боплан описывал козаков, в первую очередь, как запорожцев, «искусных во всех ремеслах, необходимых для общежития: плотников для постройки домов и лодок, тележников, кузнецов, ружейников, кожевников, сапожников, бочаров, портных и т. д.»; они «весьма искусны в добывании селитры, которою изобилует Украйна, и в приготовлении пушечного пороха <���…> Все казаки умеют пахать, сеять, жать, косить, печь хлебы, приготовлять яства, варить пиво, мед и брагу, гнать водку и проч. <���…> Впрочем, справедливо и то, что они вообще способны ко всем искусствам, хотя некоторые из них опытнее в одном, чем в другом. Встречаются также между ими люди с познаниями высшими, нежели каких можно было бы ожидать от простолюдинов. Одним словом, казаки имеют довольно ума, но заботятся только о полезном и необходимом, особенно о вещах, которые нужны для сельского хозяйства.

Плодородная земля доставляет им хлеб в таком изобилии, что они часто не знают, куда девать оный…»; а «в мирное время охота и рыбная ловля составляют главное занятие казаков» 92 92 Описание Украйны. С. 5–6, 10. .

У них русская – «греческая вера», и они соблюдают посты, обходясь без мяса, но никогда – без напитков! Все они «без различия пола (?! – В. Д. ), возраста и состояния, стараются превзойти друг друга в пьянстве и бражничестве, и едва ли найдутся во всей Христианской Европе такие беззаботные головы, как казацкие <���…> нет на свете народа, который мог бы сравниться с казаками в пьянстве: не успеют проспаться и вновь уже напиваются… в досужее время», – зато в походе или на каком-то предприятии они трезвы. «Соединяя с умом, хитрым и острым, щедрость и бескорыстие, казаки страстно любят свободу, смерть предпочитают рабству и для защищения независимости часто восстают против притеснителей своих – поляков: на Украйне не проходит семи или осьми лет без бунта. Впрочем, коварны и вероломны, а потому осторожность с ними необходима; телосложения крепкого, легко переносят холод и голод, зной и жажду; в войне неутомимы, отважны, храбры или, лучше сказать, дерзки и мало дорожат своею жизнью. Метко стреляя из пищалей, обыкновенного своего оружия, казаки наиболее показывают храбрость и проворство в таборе , огороженные телегами, или при обороне крепостей <���…> сотня их в таборе не побоится ни тысячи ляхов, ни нескольких тысяч татар. Если бы конные казаки имели такое же мужество, как пешие, то были бы, по мнению моему, непобедимы. Одаренные от природы силою и ростом видным, они любят пощеголять, но только тогда, когда возвращаются с добычею, отнятою у врагов, обыкновенно же носят одежду простую»; все они «пользуются крепким здоровьем <���…> Немногие из них умирают на постели и в глубокой старости: большая часть оставляет свои головы на поле чести» 93 93 Там же. С. 6–8. .

Эти наблюдения и рассуждения долгое время были краеугольным камнем при рассмотрении истории Украины, основывался на них и Гоголь. Описанные Бопланом черты характера и жизни козаков (отвага, мужество, предприимчивость, бытовое пьянство и трезвость в походе, защита в таборе и под.) стали важнейшими в структуре художественных и художественно-публицистических козацких образов у Гоголя. Он и доверял этим сведениям очевидца, и переосмысливал, и/или по-другому истолковывал их. Так, в черновых набросках писатель резюмирует приведенные выше наблюдения Боплана: «Этот народ не имел строгой расчетливости и размера на всю жизнь, следствие местоположения, беспечность, равнодушие к богатству и неуверенность в нем. Часто всё, накопленное трудами, обращало<���сь> в одну праздничную попойку, в увеселение и забвение на одну минуту.

<���Отсюда идет> Особенная страсть к увеселениям, к общественным гульбищам <���…> Улица делается всеобщим собранием <���…>

Все, что до наслажденья относилось, все это имел народ. Он в этом не отказывал себе никогда. Разнообразие разных блюд, совершенно [приличных] отличных в разные времена года, в разных случаях» (VIII, 600). Комментируя похвалу Боплана: «…надобно отдать справедливость украинским девицам. Хотя свобода пить водку и мед могла бы довести до соблазна, но торжественное осмеяние и стыд, коим подвергаются они, потеряв целомудрие, удерживают их от искушения» 94 94 Там же. С. 77. , – Гоголь размышляет: «Как просто, как высоко постигнуто это удержимое средство… Человек ничего так не боится, как стыда», – и видит именно в этом причины народной «вольности в обращении» (VIII, 600).

Другой, более важный для нас пример. В гоголевских записях по истории Украины есть примечание к основному тексту, явно позднее вписанное на чистой странице: «Около порогов водился род диких коз – сугаки, с белыми лоснящимися рогами, с мягкою, атласною шерстью» 95 95 Записная тетрадь Гоголя, из числа принадлежавших И. С. Аксакову. – Отдел рукописей РНБ. Фонд 199, ед. хр. 1. Л. 4. В дальнейшем: Записная тетрадь Гоголя ( РП ). . – Это краткое переложение рассказа Боплана о «животном, которое по-русски называется сугаком. Величиною оно с козу, ноги имеет весьма тонкие, на голове два рога белые и лоснящиеся, шерсть мягкую, гладкую и нежную, как атлас, когда животное линяет <���…> Я пробовал его мясо: вкусом оно не уступает козлятине…» 96 96 Описание Украйны. С. 92. Таким образом, это «излишнее», немотивированное примечание о водившихся у днепровских порогов «диких козах», которое затем Гоголь ввел в текст исторической статьи, вероятно, следует понимать как его скрытое указание на то, что слово «козак» все же произошло от «козы».

По Гоголю, в образовании козацкой страны Малороссии важнейшую роль сыграл географический фактор. Азиатская Великая Степь породила монгольское хищное нашествие, которое, разрушив уже бессильную Древнюю Русь и погрузив в рабство Северную и Среднюю Россию, дало «происхождение новому славянскому поколению» на юге – в Степи и Приднепровье (VIII, 42). Эти места оказались оставлены народом, который «столплялся» на однообразно-мрачных болотистых русских равнинах и здесь начал смешиваться с «народами финскими», становясь бесцветен, как сама природа 97 97 В статье «Несколько слов о Пушкине» Гоголь отмечал, что в России до «императоров» (до Петровских времен) «характер народа большею частию был бесцветен…» (VIII, 52). . А покинутые земли постепенно заселили «выходцы из Польши, Литвы, России» (VIII, 43).

Говоря о том, как влияли на Киевскую Русь ее «сильные норманские князья», Гоголь следует «норманнской» теории – тогда единственной, научно объяснявшей происхождение древнерусского государства, – которую выдвинули в XVIII в. немецкие историки Санкт-Петербургской Академии наук Г. З. Байер, Г. Ф. Миллер, А. Л. Шлецер. Используя сведения «Повести временных лет» – древнейшего летописного свода Киевской Руси, они полагали, что древнерусское государство сформировалось под влиянием и непосредственным руководством выходцев из Скандинавии, известных в Европе как норманны или викинги, а на Руси – под именем варягов. Эту роль «норманнисты» объясняли неспособностью славянских племен к самостоятельному государственному объединению. В начале XIX в. – времени становления исторической науки в России – «норманнскую» теорию разделяло большинство ученых, а среди них самые авторитетные для Гоголя – Н. М. Карамзин и М. П. Погодин. Последний был склонен преувеличивать западное воздействие на Киевскую Русь и даже объяснять этим ее Крещение.