Татьяна Гончарова - Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991

День был жаркий и душный, и чувствовалось, что будет гроза, но ничего не было, даже маленького дождика. Утром Валя ходила в больницу на укол, мама топила печку, а я делала пироги. После чая папа и мама с Нюрой поехали в Сокольники, а я убиралась, а потом сидела дома и ждала Нюру Т., которую я позвала вчера к себе. Потом я пошла в палатку и купила себе заколку для волос за 15 коп. Было очень жарко, гулять на солнце было невозможно, и поэтому я гуляла во дворе. Я послала Валю к Марусе, чтобы позвать ее ко мне, но Маруси не было дома. Нюра все не приходила, и я решила, что она совсем не придет. Скоро пришла Маруся, и я пошла с ней гулять. Но гулять было очень жарко, и Маруся пришла ко мне. У нас мы стали играть в карты, рассказывать анекдоты и разную ерунду. Нам было очень весело, но скоро нам это надоело, и мы стали играть в чепуху. После этого мы играли в мяч, а потом, когда пришла Валя, стали играть в чехарду. Нам было очень весело, и мы все время хохотали. Но потом Маруся пошла домой и сказала, что скоро придет. Я обулась, причесалась и, заперев квартиру, пошла гулять. Скоро вышла Маруся, и мы пошли на бульвар. Мы долго гуляли на Петровском бульваре, а потом пошли на Цветной. Когда стало уже темно, мы пошли домой. Поздно вечером приехали папа и мама. Папе было нехорошо, его тошнило, а мама очень устала, она была в Нюшиных сандалиях, потому что от туфель у нее болели ноги. Попив чаю, мы легли спать. Но эту ночь мы спали плохо. У мамы разболелись зубы, а папу все время тошнило.

Утром я, как обычно, гуляла, а потом пошла в школу. В школу мне идти очень не хотелось. В школе нам давали карточки, я взяла за Нюру, потому что ее не было и она просила меня взять. В 4 часа я пришла домой и сразу пошла гулять. Маруся в этот вечер не гуляла, и я была с маленькими девчонками.

Встала в 7 часов и стала делать уроки: рисовать диаграмму и писать. После чая пошла гулять, а потом собираться в школу. Почистила туфли (ботинки отдали вчера в починку), вымыла шею и пошла в школу. Но сегодня мы не учились. У нас в классе внезапно заболел кто-то скарлатиной, и наш класс закрыли, а мы пошли домой. Я занесла книги домой и пошла к Нюре Т., с нами пошла Мила П. Побаловавшись у Нюры, мы все трое пошли в библиотеку. Я пошла в библиотеку без книги, потому что ее читала мама. Но другую книгу мне все-таки дали. Это были сочинения А.С. Пушкина. Придя домой, я попила чаю и пошла на бульвар читать книгу. Скоро я увидела Марусю, она ездила с классом на экскурсию в Петровско-Разумовское. Мы с ней погуляли немного, а потом она пошла домой и взяла у меня книгу, потому что ей понравились в ней стихи. Вечером я бегала во дворе.

До часу я гуляла на бульваре и читала Пушкина. Я читала «Евгения Онегина», а потом стала читать «Руслана и Людмилу». В этой книге было очень много интересного. Да, совсем забыла, утром я еще писала. Потом я пошла в школу. Сегодня у нас было пять уроков. Придя домой, я сразу стала читать. Потом побегала во дворе и пошла домой снова читать. Марусю я в этот день не видела.

Проснулась в половине восьмого и стала читать в постели. После чая ходила за керосином, а потом гуляла с книгой.

Утром ко мне приходила Мила П. сказать, что она не придет сегодня в школу. В школе у нас было четыре урока: три географии и математика. На географии мы читали про маячных людей. Придя из школы, я попила чаю и стала мыться. Потом я ходила гулять. Вечером, когда мама и папа ушли гулять, ко мне пришла Маруся, мы с ней поболтали около часу, а потом она ушла, а я стала читать.

Мы начали перебираться на новую квартиру наверх в том же доме. Квартира находилась в номерах, где раньше была гостиница для приезжающих. В квартире у нас стало две комнаты, одна с балконом. До тех пор мы 4 года жили в подвале, и поэтому мы с радостью переехали в эти комнаты.

Давно уже я не писала в дневник. Много дней прошло с тех пор, как я кончила записывать, и много нового случилось в эти дни. Я уже давно начала учиться, успела поссориться с Нюрой Тепляковой и с Милой Поляковой, успела уже с ними помириться. Учиться мы начали уже в октябре месяце. С какой охотой училась я в прошлом году! А теперь? Теперь я не дождусь, когда придет воскресенье или какой-нибудь другой праздник. У меня отпала вся охота к учению, но учусь я по-прежнему хорошо. Может быть, потому у меня отпала охота к ученью и я с неохотой стала ходить в школу, что мне не стали нравиться девочки нашего класса? Может быть. Но, вообще, я чувствую, что с каждым днем мне все больше и больше не хочется ходить в школу. Мне хочется сидеть дома и читать книги или писать стихи. В последнее время я стала много писать стихов и завела для них отдельную тетрадь. Но чувствую, что и к ним пропадет скоро охота и примусь скоро за что-нибудь другое, новое. Иногда на меня нападает какая-то тоска, неизвестно, на чем мне остановиться, все противно, и я готова убежать куда-нибудь от этой жизни, готова в эту минуту умереть. Но бывает и так, что я боюсь смерти, боюсь этого вечного сна, и тогда на меня нападает еще большая тоска, и я долго потом не могу забыть этих минут. Мне скоро 15 лет, и эти 15 лет страшат меня, мне не хочется быть большой, а хочется быть маленькой лет пяти, как моя сестра Нюра. С каждым годом прибавляются заботы, и чувствуешь, что скоро уже станешь взрослой.

У нас в школе случилось происшествие. Люба Герман (из нашего класса) подала заявление в учком на двух мальчиков, Розанова и Мартынова (тоже из нашего класса), о том, что они говорили нехорошие вещи и писали ей записки тоже дурного содержания и смеялись над ней и ее подругой, Лидой Лихачевой (из пятой группы). Люба подала заявление в учком и думала, что мальчикам дадут выговор и этим дело кончится. Но вышло совсем по-другому: это заявление стали разбирать на общем собрании учеников II ступени. Розанова, Мартынова и Любу Герман позвали к столу и поставили перед учениками (какой стыд!). Любу спросили, зачем она подала заявление на этих учеников. Она сказала, что они говорили нехорошие вещи. Розанов ответил, что она тоже писала ему записки. Чем больше они спорили, тем больше выяснялись и прошлогодние их отношения. Наш заведующий, Анатолий Ильич, видел, что дело принимает дурной оборот (ему стало стыдно за этих трех учеников), и сказал, чтобы разбор прекратился, но спор продолжался, и тогда решили, что дело будет разбираться на учкоме в присутствии одних только старост от всех групп. На учкоме дело приняло еще более серьезный оборот. Розанов рассказал на учкоме про прошлогодние дела и про отношения, которые были между Любой и мальчиком из нашей группы, Кулаковым. Он рассказал, что они были влюблены друг в друга и писали друг другу любовные записки. Это была правда, в прошлом году я помню случай, когда Люба написала Кулакову записку о том, что он ей нравится, и кинула ему, но другие мальчики поймали эту записку и, прочитав, стали дразнить Любу. Вызвали на учком Кулакова и спросили, правда ли то, что говорил Розанов. Он сказал, что да. Но Люба возразила, что она просто смеялась тогда над ним. На следующий раз Кулаков принес записки, которые писала ему Люба. В них было написано, что Люба любит Кулакова, но Люба продолжала отрицать свою виновность, говоря, что это была насмешка. Но едва ли Люба говорила правду, я помню, какими взглядами обменивались они, когда стояли рядом, и это не могла быть неправда. Люба тогда над ним не смеялась, но теперь, конечно, чтобы оправдать себя, она стала говорить, что это была насмешка. Учком постановил, что надо вызвать родителей Розанова и Любы. Люба не знала, что ей делать, ее родители ничего не знали об ее делах, а сказать она боялась, так как знала, что ей попадет. Она плакала и не знала, что делать, но вышло все по-хорошему. Она рассказала все своей старшей сестре, а сестра рассказала отцу. Отец только поругал за то, что она подала заявление и завела скандал. Чем кончится это дело, еще неизвестно.