Крис Леве - Волшебство Кристины

***

Казалось, что Алла Викторовна и не сомневалась, что они вернутся. Она не выглядела удивленной.

– Вы можете приехать за вашей девочкой через два часа, – будничным голосом сказала она папе, как будто речь была об уроке музыки или секции по плаванию.

Кристи смотрела удивленно. Что с ней здесь будет происходить? У нее не было никаких идей.

Папа ушел и сказал, что вернется через два часа. В комнате было пыльно и пусто. Кроме письменного стола стояло только два простых стула.

«Располагайся, – показала на один из стульев женщина. – Я сейчас тебе сейчас все объясню, что мы собираемся тут делать». Лицо Аллы Викторовны не отражало никаких эмоций. «Ты сейчас закроешь глаза и будешь тихонько сидеть на стуле. Мы станем с тобой разговаривать, и я сниму с тебя все, что тебе было сделано», – продолжала говорить Алла Викторовна. Кристи не понимала ни слова. Кто сделал? Что сделал? Что значит «сниму»? Каждое слово по отдельности было совершенно знакомым, но все вместе – Кристи просто ничего не могла понять.

Она послушно села на стул. Стул немного качался. Или ей это показалось. Ей сказали закрыть глаза – она закрыла. Не скрещивать руки и ноги – Кристи послушно положила руки на колени. «Как на утреннике в детском саду», – почему-то промелькнуло у нее в голове.

Голос Аллы Викторовны, казалось, доносился откуда-то издалека. Она просила расслабиться, ничего не бояться, сказать ей, если вдруг Кристи почувствует себя нехорошо или как-то странно, и сказала, что они уже скоро начнут.

Слова, казалось, падали все реже, и тратилось все больше времени, чтобы им долететь до Кристиного сознания. В какой-то момент они стали пропадать, как пунктирный шов на подоле голубого платья, которая она сама подшивала вручную.

Все реже и реже. Все дальше и глуше.

И вдруг возник тот самый непереносимый оглушающий звон, что прорывался вместе с болью в боку все это время. Он налетел, как рой пчел, Кристи еще пыталась от него уворачиваться, но он воронкой засасывал в себя, поглощая всю девочку без остатка. Если бы она и хотела сейчас вырваться, она бы уже точно не смогла. Этот поток захватил ее целиком, и краем сознания Кристи поняла, что уже оттуда не уйти. Она была частью этого неостановимого оглушительного движения.

«Это все!» – словно собравшись, подумала девочка.

И глухо упала со стула на пол. Больше ничего не было.

Из рассказа Кристины:

Алла Викторовна тогда сказала, что нам понадобятся семь сеансов, это я хорошо помню. Ну и скажем так, семь сеансов я к ней отходила, и с каждым сеансом мне становилось лучше. Так невыносимо было только на первом сеансе, хотя на других мне тоже все еще было тяжело. Но с каждым разом мне становилось все легче и легче – как будто меня откуда-то вытаскивали. И бок переставал болеть. Эта боль уходила. И мое состояние потихоньку менялось. Я уже ждала, чтобы к ней поехать.

И вот она чуть ли даже не в первый день сказала: «У вашей девочки откроются способности». Я на нее смотрела и думала: «Много здесь таких, которые это говорили. Ты главное – мне помоги». У меня было одно – мне помогите.

Потому что способности для меня были чем-то из мира какой-то фантастики и какой-то дури. Я к этому относилась очень несерьезно. Дома у нас эта тема вообще не обсуждалась. Если честно, я даже не понимала, о чем речь.

Эта тема от нас вообще была далека. Это было что-то из телевизора. Какие-то чудаки там заряжали воду и делали пассы руками. И я над всем этим хихикала, когда мама воду ставила перед экраном. И я этим совсем не увлекалась.

Когда Алла Викторовна что-то мне говорила, я выходила из ее кабинета – и тут же забывала все, что она мне сказала. Мне хотелось, чтобы мне помогли, чтобы болезнь прошла и чтобы я вернулась к тому, чем я занималась, – к моим танцам, гулянкам, мальчикам. К своему образу жизни – я хотела вернуться.

И когда на последний сеанс мы приехали с папой – и она мне сказала: а теперь посмотри на папу… И я увидела эту картину…

***

Мы приехали с папой. Последний сеанс. Я зашла к ней. Папа сидел в коридоре, меня ждал. И во время сеанса она начала на эту тему активно говорить, что, мол, вот ты понимаешь, что у тебя есть способности.

И это неизбежно.

Они у тебя уже есть, они у тебя уже открылись.

Сегодня ты попробуешь посмотреть.

Я ей говорю – да нет у меня никаких способностей, ничего я не вижу.

«Я тебе сегодня все объясню, как это делать. Тебе надо будет настроиться. Ты будешь смотреть с закрытыми глазами. Как будто между бровей у тебя есть глаз».

Я говорю: «Алла Викторовна, нет у меня там никакого глаза, что вы мне ерунду говорите».

Она сказала, что все равно это произойдет, только главное – понять, как быть дальше, потому что надо будет учиться, и что у нее нет таких способностей, и она не сможет меня научить.

И когда последний сеанс закончился, она сказала, что у меня теперь есть защита – я реально почувствовала, что теперь мне хорошо: у меня вообще перестал болеть бок, и мне уже хотелось скорее на улицу, к друзьям…

И она говорит: «Давай мы сейчас твоего папу позовем – и ты попробуешь на папу посмотреть. Сделаешь, как я тебе сказала».

Заходит папа – я закрываю глаза и пробую.

У меня ничего не получается – я ничего не вижу.

Она говорит: «Еще раз пробуй».

Папа начинает психовать: «Хватит здесь уже это устраивать, что за ерунда!»

Я нервничаю. Мне некомфортно.

Она меня не отпускает: «Давай еще раз попробуй, сосредоточься, вот так посмотри».

И в какой-то момент происходит в голове как будто щелчок. Такое же я испытала, когда потом ногу сломала. Опять я звук этот слышала – как будто кость с хрустом ломается. И здесь было такое же – щелк, и я вижу вдруг просто как фильм: я вижу папу с маминой подругой, как они с ней целуются, я прямо вижу, как папа руку под юбку – я просто все это вижу. Я открываю глаза – и говорю: «Папа, ты что, с тетей Олей был?» Я прямо эту фразу произношу: «Ты что, с тетей Олей, – и такая пауза, – был?»

И я вижу, как папа краснеет, меняется на глазах и начинает что-то такое говорить: «Да пошли вы все…» Выскакивает из этого кабинета и убегает.

Алла Викторовна мне говорит: «Ты увидела ПРАВДУ».

А у меня внутри от того, что я увидела, – какой-то ужас. Я не хотела этого увидеть. У меня внутри начало все бурлить. Очень неприятное было чувство. И я говорю: «Так я что, буду вот это видеть?» Она говорит: «Нет, почему? У тебя это будет разное. Но ты будешь видеть и болезни людей. И плохое. И хорошее».

***

С этого дня, можно сказать, я стала совершенно другой.

Я уже приехала домой, я начала уже думать обо всем этом, все прокручивать. Я начала представлять, как все это будет. И понимать, что я действительно что-то вижу.