Монахиня Нина - Перейди за Иордан. Судьба сильной женщины на переломе эпох

Маме до отъезда нужно было сходить в какое-то министерство, и она взяла с собой Алю. А папа с Мишей стояли в очереди.

День клонился к вечеру. Город ежедневно бомбили. Аля шла с трудом, так как у нее на ногах появились какие-то язвочки, и ей было больно идти. А мама торопилась, чтобы засветло вернуться на вокзал, и дочка ее задерживала. Тогда мама остановилась, подвела Алю к большому дереву на улице Руставели и сказала: «Стой здесь! и никуда не уходи. Понимаешь – ни-ку-да! Если ты отойдешь, мы потеряемся», – и мама побежала к министерству.

Аля стояла под деревом на большой улице, по которой проходили люди, шли машины. Начинало темнеть. Свет не зажигали, боялись бомбежки. Но она все-таки началась. Завыли сирены, люди выбегали из домов с детьми, с узлами и спешили в бомбоубежище. Машины остановились, погасили фары.

– Девочка, что стоишь?! Сейчас начнут бомбить. Беги, там еще есть место! – кричали пробегавшие мимо люди.

Аля прижалась к дереву. Ей было страшно. Сейчас начнут бомбить, а она остается одна на улице. Но еще страшнее было отойти от дерева и потерять маму. Она должна ждать ее!

Послышался уже знакомый звук немецких самолетов. Загремели первые взрывы бомб. Стало совсем страшно. Аля обняла дерево и тихо зашептала: «Боженька, спаси мою маму, пусть она придет ко мне…»

Совсем близко разорвалась бомба. Посыпались стекла, обдало волной горячего воздуха… Но самолетов уже не было слышно. И тут Аля услышала мамин голос: «Аля! Аля! Где ты?»

– Я здесь, мама! я под деревом!

Улица была пустая. Девочка слышала бегущие шаги мамы и стояла, похлопывая от радости дерево. Мама подбежала, нашла свою дочку, прижала ее голову к груди и, задыхаясь от бега, сказала: «Аля! Алинька моя! Ну какой же ты молодец!» и они быстро зашагали в сторону вокзала.

Аля почти бежала за мамой, но мысли ее бежали еще быстрей. А что было бы, если бы она пошла в бомбоубежище? а что бы делала мама, когда не нашла бы ее под деревом? а что бы она одна делала в чужом городе? и ей становилось страшно от всех этих мыслей, и она крепко сжимала мамину руку, такую родную и такую надежную! и ее сердце переполнялось любовью и благодарностью к маме, которая учила ее быть стойкой и выносливой в беде, учила быть верной своему слову. И Аля беззвучно шептала: «Мамочка моя, какая ты хорошая и как мне хочется быть похожей на тебя!» и она еще крепче прижималась к маме.

Наконец были взяты билеты на Баку.

Поезд отходил ночью. На перроне стояла огромная толпа. Когда подошел поезд, все кинулись к дверям, и началась страшная давка. Папе с огромным узлом удалось влезть в вагон и занять полку. Потом через окно мама стала подавать ему вещи. И даже Мишу папа втянул в окно.

Итак, у них была одна полка, гора вещей и радость, что они все вместе и что они наконец-то едут.

Едут… А на дворе ночь, и в вагоне темно, и хочется кушать… Мама шуршит газетой и достает хлеб. Разламывает его и дает всем по куску. А у папы фляжка с водой… и у других людей так же…

Но вот отшуршали газеты, и вагон погрузился в глубокий сон. Измученные люди спали, где придется – кто на полке, кто на вещах, а кто и прямо на полу, подстелив под себя все те же газеты.

Баку. Огромный город, наполненный беженцами. Пристань забита людьми, сидящими на своих чемоданах, коробках и узлах. Папа нашел свободный уголок, туда сложили вещи и уселись на них. Стали узнавать, как ехать дальше. Но оказалось, что люди сидят на пристани месяцами, так как на Красноводск ходит только один пароход, и он не в состоянии перевезти такое количество людей. А их с каждым днем становилось все больше и больше. Дали второй пароход, очередь немножко продвинулась, но людей на пристани почти не убавилось. Правда, их кормили, давали хлеб и какую-то похлебочку, а местные жители приносили фрукты и овощи и раздавали детям. Кушали все кое-как – кто с колен, кто стоя, а кто и просто на асфальте.

И вот среди этой разношерстной, измученной и не очень опрятной толпы появилась семья, состоящая из бабушки, мамы и двух детей. Они принесли свои вещи и аккуратно их сложили. Потом поставили чемодан на чемодан – и получился стол. Вокруг расставили коробки – и получились скамейки. Мама достала маленькую белую скатерку, встряхнула и накрыла ею чемодан. Расставили мисочки, нарезали хлеб, потом все встали вокруг стола, постояли несколько секунд и сели. Ели спокойно, не торопясь.

Аля во все глаза глядела на эту красивую женщину, на ее причесанных детей. На бабушку с кружевным воротничком, а главное – на их белую скатерть. В доме у Али тоже были белые скатерти, но это там, далеко, в Сухуми, а здесь эта белая скатерть ее просто заворожила! Среди такой беды, разрухи и голода эта скатерть была как знамя, как символ спокойствия, порядка и незыблемости семейного уклада. Это так тронуло девочку!

И еще не могла понять Аля, почему они молча стояли вокруг стола, прежде чем сесть кушать…

Что за тайна была у них? Кто они? Откуда? из какого они мира?

И эта красота.

И это спокойствие и достоинство.

И эта белая скатерть!

Папе как работнику нефтяной промышленности разрешили перевезти семью на нефтяном танкере. Туда всех погрузили и в сильную качку пересекли Каспийское море. В Красноводске долго не задержались – эвакуированных сразу грузили на поезда и везли к Волге.

Ехали очень медленно, все время пропускали поезда, идущие или на фронт, или с фронта.

Иногда стояли по пять-шесть часов в степи, и тогда люди выходили, разводили костры и готовили свою простую еду. Но вдруг раздавался гудок паровоза, и тут срочно тушили костры, хватали котелки и бежали в вагоны. Хорошо, если успевали доварить. И так ехали почти месяц. Ехали до Куйбышева.

Здесь папа нашел свой институт нефти и устроил семью жить там же, где жили и сотрудники института – на арене цирка, где одна к другой стояли железные кровати, и людей было видимо-невидимо. Это были и артисты Большого театра, и ученые академии наук, и художники, и много разного люда. Фактически это было не место для жительства, а перевалочный пункт, откуда потом все куда-то разъезжались.

– Папа, а где Сталин? Он тоже в Куйбышеве? – Девочка очень его любила.

– Нет, дочка, Сталин в Москве. Он же наш капитан. А капитан последним покидает корабль, если он тонет.

– А что, мы тонем?

– Нет, мы выживаем. И выживем. Ты наблюдай за всем вокруг, а когда вырастешь, многое поймешь. Ты же умница.

Жили на арене цирка долго, жили голодно, холодно, а ехать было некуда. Как-то папа сказал, что надо попытаться устроиться в деревне, недалеко от города, чтобы он мог ездить на работу. Стали искать, что-то нашли и поехали туда с детьми смотреть. Поехали на телеге. У нее сзади было две выступающие вбок доски. На каком-то повороте одну из досок зацепил грузовик. От сильного толчка Аля вылетела из телеги под машину. Шофер резко затормозил и выскочил из кабины – Аля лежала под задним колесом без сознания. Собрались люди, девочку вытащили, привели в себя и поехали обратно на арену цирка…