Наталья Романова-Сегень - Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная

Безусловно, именно такою, как на портрете работы Генриха фон Ангели, увидел и сильно полюбил принцессу Эллу, назвав ее первой красавицей Европы, русский офицер императорской фамилии. К тому времени, когда родилась великая и священная любовь, он, как и она, успел испить из чаши страданий, пережить уход отца к другой женщине, кончину матери, а вскоре и страшную гибель родителя, убитого террористами. И во взгляде Сергея Александровича она увидела то же, что наполняло ее душу.

В его глазах светилась та же прекрасная тайна, его загадочная задумчивость казалась странной окружающим, как и все его поведение, слишком строгое для игривого света. И в порочных кругах так называемого высшего общества уже тогда стали ходить грязные сплетни, вызванные недоуменным, а порой и откровенно презрительным суждением о том, что -

Мужем принцессы Эллы станет сын Александра II, некогда ненадолго вскружившего голову ее бабке Виктории.

Крымскую войну против России вели английская королева Виктория и французский император Наполеон III. Эта кровопролитная бойня не принесла победы ни той, ни другой стороне, и обе вынуждены были заключить мирный договор на условиях ничейного результата. Но война раньше времени свела в могилу государя Николая Павловича, и на русский трон взошел его сын Александр Николаевич. 26 августа 1856 года он венчался на царство, митрополит Филарет Московский возложил на его голову корону, вручил скипетр и державу. В семье нового государя уже были дети, а когда владыка Филарет возлагал венец на государыню Марию Александровну, в ней уже теплилась новая жизнь. Вскоре после коронации августейшая чета отправилась на молебен в Троице-Сергиеву лавру, и, преклонив колена пред гробницей преподобного Сергия Радонежского, Александр Николаевич дал обет – в случае, если на свет появится мальчик, наименовать его Сергеем. Своей любимой фрейлине Анне Федоровне Тютчевой, дочери великого русского поэта, на память об этом дне императрица подарила икону Сергия. Ту самую, которой спустя четверть века Тютчева благословит принцессу Эллу и ее жениха.

Мальчик, обетованный преподобному защитнику земли Русской, появился на свет 29 апреля 1857 года в Царском Селе. Порфирородный, как назывались все дети, рожденные после того, как их родители вступили на престол. По традиции, восходящей еще к Византии, где дети василевсов рождались в зале, украшенном особо ценным камнем порфиром багряного цвета, благодаря чему к слову «порфирородный» есть и синоним – «багрянородный». Порфирой называлась и всем известная императорская мантия, широкая и длинная, подбитая белым горностаевым мехом с черными хвостиками.

Однако в византийской традиции порфирогениты обладали явным правом на императорский престол, даже вопреки первородству, поскольку их родители являлись носителями божественной сакральной власти. Императоры, подчеркивая законность своего восхождения на престол, добавляли эпитет «порфирородный» к своему имени как титул, тем самым показывая, что родились они в семье правящего императора, и потому их легитимность вне сомнений. Если бы подобное закрепилось в институте нашей монархии, то законным наследником трона стал бы порфирородный Сергей, в будущем Сергей I.

Младенца крестили в честь преподобного Сергия Радонежского в Духов день. Восприемниками стали цесаревич Николай Александрович и великая княгиня Екатерина Михайловна, племянница покойного Николая I.

Любопытный эпизод: в честь крестин Сергея император подарил счастливой супруге сапфиры, купленные у испанского принца Карлоса, который ввиду беспорядков в своей стране вынужден был продавать фамильные драгоценности. Подарок смутил Марию Александровну. Она поделилась с Тютчевой своими нехорошими предчувствиями – не придется ли и ее потомкам скитаться и распродавать свои фамильные драгоценности? Фрейлина беззаботно ответила, что в России беспорядки, подобные испанским, невозможны и трон российский незыблем. Увы, в дальнейшем подтвердятся не ее слова, а опасения прозорливой императрицы!

С ранних лет Сережу воспитывала та же Анна Федоровна. Сторонница славянофильских и русских национальных, консервативно-реакционных взглядов своего отца, она, разумеется, передавала их мальчику по мере его взросления. Прежде всего, это идея особой исторической миссии России как спасительницы всего человечества от впадения в апостасию – вероотступничество. И одним из воинов Христовых предполагалось стать Сереже.

21 сентября 1860 года в императорской семье появился еще один малыш – Павлик. С ним Сереже отныне предстояло делить свои игры, вместе гулять, вместе учиться. И детская комната у них была одна на двоих. По утрам они вместе шли поздороваться с мамой, принять ее ласки и поцелуи, поведать о том, чем намереваются сегодня заняться, во что играть. У обоих появились смешные детские прозвища. Сергей, когда начал говорить, на вопрос «Как тебя зовут?» вместо «Сережа» отвечал: «Сижа», его так и стали звать в семье. Похожего на цыпленка Павлика и вовсе звали то Цып, то Пиц.

А всего у Сережи было пятеро братьев – старшие Николай, Александр, Владимир, Алексей и младший Павел, и одна сестра – Мария. Такая большая семья.

Когда началась учеба, распорядок дня устрожился. В девять часов утра начинались занятия, затем завтрак, продолжительная прогулка и снова уроки, до шести часов вечера, когда в царском дворце наступало время обеда. Как видим, с детства царевичи дурака валять не привыкли.

В тот год, когда на свет появилась принцесса Элла, ее будущему супругу исполнилось семь лет, и к нему назначили наставника – флотского офицера Дмитрия Сергеевича Арсеньева, связанного семейными узами с Меньшиковыми, Лермонтовыми, Столыпиными. Новый наставник продолжил линию Тютчевой, вразумительно объясняя мальчику, что такое долг перед Отечеством, какая особая роль возлагается не только на царствующих особ, но и на членов их семьи. Сижа отличался упрямством, Арсеньев терпеливо объяснял ему, что когда ты чувствуешь правоту, упрямство полезно, оно превращается в благодатную настойчивость. Но когда человек понимает, что неправ, но продолжает упорствовать, такое упрямство называют ослиным. Наставник даже придумывал пьесы и устраивал кукольные спектакли, в которых высмеивалось такое ослиное упрямство. Получалось доходчиво.

«Победоносцев над Россией простер совиные крыла», – крылатая блоковская фраза навсегда припечатала в нашем сознании выдающегося государственного деятеля, радеющего за сохранение традиционных русских ценностей, противника любого либерализма, особенно в отвратительных его проявлениях – погоне за мыслимыми и немыслимыми свободами, высмеивании нравственности, отвращении перед религией. Лев Толстой высмеял его в карикатурном образе Алексея Алексеевича Каренина с его такими же оттопыренными ушами. В сущности, одна из главных идей романа и состоит в том, что сколько бы подобные люди ни старались сохранить нравственные устои в обществе, их собственные жены выходят из-под контроля, разрушая десятилетиями создаваемую благопристойную и благонамеренную систему жизни. И все катится под откос, под колеса поезда, олицетворяющего неудержимый прогресс.