Вадим Ангаров - Взгляд в прошлое. Книга 2. На краю Руси обширной

На краю Руси обширной,

Вдоль Урала берегов,

Проживают тихо, мирно,

Войско кровных казаков.

Песня Уральского казачьего войска

(Фото из личного архива автора)

Уважаемый читатель!

Вы держите в руках книгу вторую «На краю Руси обширной» из общего сборника – «Взгляд в прошлое». Она содержит очерки и рассказы, навеянные мне воспоминаниями детства, отрочества и юности, но образы, представленные там, с одной стороны взяты из жизни, а с другой являются, всё– таки, собирательными. Они охватывают период с 1949 по 1961 гг. (от 6 до 17 лет). В это время я и моя семья жили в городе Уральске – центре Уральской (Западно-Казахстанской с 1932 г.) области в среде Уральских казаков, здесь прошло моё детство, отрочество и начало юности. Здесь, наряду с семейным воспитанием, под влиянием самобытной и своеобразной культуры и образа жизни уральских казаков, которые, в большинстве своём, являются староверами, проходило моё становление как личности. От уральских казаков я – пацан, получал первые уроки взрослой жизни: что такое честь и почему её надо беречь смолоду, что – хорошо и, что – плохо. Узнал цену подлости и предательства и понял, что есть настоящая дружба и настоящая любовь и почему Бог должен быть в Душе, а не на словах, почему «жить надо – по совести».

Уральский казак «дед Митрич» научил меня плавать «не хуже чехни» (рыба – чехонь) и ещё многим премудростям повседневной жизни. А уральский казак из Трёкино – «дед Егор» учил меня, как нужно относиться к природе и заложил в мою молодую голову простые, но глубоко философские начала, как я сейчас понимаю, отношения к природе, к людям и обстоятельствам жизни, которые сопровождают нас – пока мы живём. Тогда же началось моё увлечение рыбной ловлей и охотой, которое сопровождает меня всю жизнь (все отпуска провожу на охоте и рыбалке – география обширнейшая – изъездил весь Союз и частично Европу). И на склоне лет я понял, почему я считаю Приуралье (земли, примыкающие к реке Урал в среднем и нижнем течении) – моей Малой Родиной (хотя я родился в г. Кустанае, но не жил там и года). И низкий поклон, и благодарность за моё становление как молодого человека, простому (и в тоже время – ох, какому не простому) уральскому казаку. И не только казакам, но и родительницам-казачкам и конечно же моим сверстникам, и друзьям – детям казаков – казачатам – «детям войны», с которыми я рос, деля радости и огорчения того трудного, но и такого – счастливого времени. Мне несказанно повезло, что в начале жизни я попал в эти места – (реки Урал, Чаган и Деркул, леса и степи приуралья) – благословенные для любого мальчишки. Предлагаю Вам вместе со мной пережить эти мгновения и познать, пусть то немногое, что сохранила моя память о том времени, людях и событиях, которые меня окружали тогда. Я сочту свою миссию выполненной – если, прочтя эти воспоминания Вы – мой читатель узнаете чуть больше об интереснейшем, самобытном и многострадальном народе – Уральских казаках в моём, пусть и безыскусном, но искреннем изложении.

В книгу вторую вошли так же рассказы – об охоте и рыбалке в Киргизии, Казахстане, в России и в некоторых странах Европы в период с 1961 до 1990 года, которые я провёл, живя в столице Киргизии – городе Фрунзе и потом живя в городе Таруса, с 1990 г. до сегодняшнего дня.

Автор

Мне б только знать отныне, навека,

Приняв в родню всю даль страны огромной,

Что – главное – останется река,

На берегу которой молвлю: – Дома!

Татьяна Азовская

Уральск! … Это слово – произнесённое вслух – при мне, особенно из уст незнакомого человека, где – нибудь в пути, на вокзале, в аэропорте, в чужом городе, куда частенько заносила меня какая-либо нужда, даже в вечной повседневной суете жизни – всегда заставляет меня внутренне вздрогнуть. Так, наверное, вздрагивает пожилой уже человек, когда при нём, вдруг, кто-то посторонний назовёт фамилию, имя и отчество его матери или отца, которых давно уже – нет в живых…

И медленно приходя в себя, нахлынут широким, горячим степным потоком, воспоминания детства – самого счастливого времени твоей жизни.

Урал в среднем течении в ледоход, крушащий метровый лёд, поднимая с лёгкостью огромные льдины в высоких торосах заторов, его безудержный весенний разлив на Бухарскую сторону – на семь километров до Подстёпного.

В половодье, когда мы, уральские – пацаны, бросали все свои нехитрые дела и рвались на лодках в этот чарующий – сказочный мир воды и солнца. Стаи перелётных птиц в небе, редкие лесистые и степные островки, пока не покрытые водой могучей реки, но уже одетые нежной зеленью тальников, травы и такого вкусно-кислого щавеля, вырвавшегося, из-под земли на солнцепёке, нам – малым ребятам пятидесятых годов в после зимнюю усладу.

Три реки – словно обнимающие город, с Самарской стороны – дремлющий, почти стоячий, поросший камышом и кувшинками Деркул. Спокойный принявший в себя его воды тихий Чаган. И со стороны Бухарской – могучий, вобравший в себя их сонную силу, крушащий весной на стрежне высоченные яры и тихо отдыхающий на светло-жёлтых песчаных отмелях в летний межень – Урал. Седой и древний, внушающий благоговейное смиренье не только, теперь уже тихим, степнякам-кочевникам калмыкам и казахам, но даже лихим и отважным Яицким казакам, защитникам юго-восточных рубежей России на протяжении веков – Урал – второй после Волги родитель Каспия.

Уральск – казачий, русский, губернский, весёлый, шумный и бесшабашный в дни праздников и гуляний, и до уездного – тихий, по – азиатски сонный в серые будни, особенно зимой, в лютые морозы со степным пронзительным ветром и свистящей – стонущей позёмкой – бураном. Уральск в летний зной с ветерком, со скрипящим на зубах «уральским дождичком» – степной пылью. И в тихие дни, когда на солнцепёке просто нечем дышать, а в степи за глоток холодной воды (я уже не говорю о прохладной, сочно – сахарной мякоти степного арбуза, извлечённого из ямы закрытой камышовым матом, из – под тени навеса на бахче) ты готов (прости Господи!)– душу отдать.

Вот когда, вспомнишь освежающие воды Урала, выходя из которых на горячий степной ветерок, и ещё больше остывая, до мурашек на коже, говорят: «Как заново родился!» И хочется, опять, лечь и зарыться в тёплый, чистый песок Урала, согреваясь его теплом и вдыхая, до боли знакомый и близкий запах (странно – вроде бы песок не пахнет) – аромат тепла родной земли – как вдыхает запах матери и её молока младенец, засыпающий на её груди.