Николай Шахмагонов - Николай II и Александра Федоровна. Любовь, победившая смерть

Воля родителей священна. И Александр Александрович, волею судьбы превратившийся в наследника престола, вынужден был отправиться в Копенгаген, чтобы сделать официальное предложение.

Встреча оказалась суховатой. К душевному неприятию спешного замужества прибавлялось и то, что до Дагмары доходили слухи о горячей любви цесаревича к княгине Мещерской. Ну что же это за жених, сердце которого принадлежит другой?

Поначалу встречи были прохладны. Но вдруг, словно чудо произошло, молодые люди почувствовали расположение, а затем и влечение друг к другу. И неудивительно – принцесса была не только красива, но и умна, начитана, умела вести беседу. С нею было интересно. Ну а уж русский богатырь Александр Николаевич не мог не растопить женского сердца.

Десять дней цесаревич пробыл в столице Дании, а когда настала пора уезжать, почувствовал, что по-настоящему полюбил Дагмару. Произошло объяснение. Она призналась в том, что чувства его далеко не безответны.

А спустя три месяца принцесса приехала в Петербург, состоялись обручение и православное крещение, по которому невеста наследника престола стала Марией Федоровной.

Это была необыкновенная женщина. Императрица не гнушалась хозяйственных дел. В воспоминаниях фрейлин можно найти удивительные факты, свидетельствующие о том, что она сама готовила, даже, случалось, сама чистила картошку. Сама ремонтировала одежду супруга. Балов и светских вечеров не любила, предпочитая им уют семейных вечеров.

Более всего супруги любили заниматься с детьми. Александр Александрович брал детей на свои богатырские плечи, а Мария Федоровна возила их по полу на широком шлейфе платья.

В такой доброй, теплой обстановке рос будущий император Николай II Александрович Романов.

И еще есть одно уточнение.

Династия Романовых в прямом мужском поколении пресекалась со смертью Петра II, а в прямой женской линии – со смертью императрицы Елизаветы Петровны. Но фамилию Романовых носили Петр III, его жена Екатерина II, их сын Павел I и его потомки.

Биограф отмечал:

«Новой генеалогической ветвью в династии Романовых явилось потомство императора Павла I, сына Екатерины Второй. От брака с принцессой Доротеей Вюртембергской, находившейся в родстве с прусским королем Фридрихом II, у него было десять детей. Достаточно отметить, что старшая дочь русского монарха Елена Павловна была замужем за принцем Мекленбург-Шверинским Фридрихом Людвигом; другая дочь Мария являлась супругой Карла Фридриха, великого герцога Саксен-Веймарского, а Екатерина – в первом браке супругой принца Гольштейн-Ольденбургского Георга и во втором замужем за Вильгельмом I, королем Вюртембергским. Старший сын Александра III, последний российский император Николай II, был женат на дочери Людвига IV Гессен-Дармштадского. За время своего существования дом Романовых имел родственные связи с влиятельными династиями восьми европейских государств (Германия, Австро-Венгрия, Великобритания, Нидерланды, Греция, Швеция, Румыния, Черногория). Из названных стран наиболее тесными и исторически очень продолжительными были династические связи с представительными домами Германии».

Преобразователь земли Русской в поганую Европию действовал во имя Запада, и не было в его замысле ничего даже чуточку человеческого. Конечно, бывали случаи, когда бракосочетания цесаревичей и великих князей совершались по любви, а сколько было горя, сколько драм?! Мы увидим в последующих главах сколь удачным оказался выбор цесаревича Николая Александровича, кем стала для него принцесса Алиса. Но начиналось все с разлуки с любимой, с которой ему довелось встретиться после тяжелого объяснения еще раз…

Была весна. Природа оживала после зимних вьюг, зеленели поля, пробивались первые робкие листочки на деревьях, выстроившихся вдоль дороги, по которой ехал верхом молодой человек в полковничьем мундире русской армии. Ехал один по дороге от военных лагерей, ехал на последнее, прощальное свидание со своей возлюбленной, которое сам назначил ей у сенного сарая, что стоял на взгорке неподалеку от Волконского шоссе, соединяющего Царское Село с Санкт-Петербургом. Шоссе носило имя героя Отечественной войны 1812 года светлейшего князя Петра Михайловича Волконского. Близ шоссе находились летние военные лагеря. К ним лежал путь через небольшой городок София, построенный под руководством светлейшего князя.

Полковник, спешивший на свидание, не случайно выбрал это шоссе и сенной сарай, являвшийся хорошим ориентиром. О его существовании хорошо знала та, которой он назначил встречу. Сарай был отчетливо виден с дороги.

Вот и опушка небольшой рощицы. Дальше – крутой поворот. Здесь всадник съехал с дороги, пришпорив коня, поднялся на взгорок и обернулся.

По шоссе мчалась карета, мчалась лихо, плавно раскачиваясь на ухабах. Богатая карета, почти как царская.

Полковник спешился, поставил коня у коновязи. Сделал несколько шагов навстречу молодой женщине, покинувшей карету и почти бежавшей к нему навстречу, несколько запыхавшись на подъеме.

– Маля, милая! – назвал ее молодой полковник ласкательно уменьшительным именем, закрепившимся за ней: – Ты приехала! Ты все уже…

Она приложила пальчик к его губам, прижалась к нему, едва сдерживая слезы, которые душили ее, и произнесла скороговоркой:

– Я не могла не повидать тебя в последний раз… Как же это ужасно звучит: в последний раз!

– Что же делать. Я не принадлежу себе! – в который уже раз повторил полковник.

– Знаю, и все же… О, как тяжело, Ники, как мне тяжело. Я еще могу обращаться к тебе на «ты»?

– Маля, милая Маля, – ответил он, и голос его дрогнул: – Я же тебе говорил. И не устану повторять: что бы со мною в жизни ни случилось, встреча с тобою останется навсегда самым светлым воспоминанием моей молодости.

Он повторил почти дословно то, что уже писал в письме, прося об этой прощальной встрече.

– И ты, и ты, – говорила она, едва сдерживая рыдания. – И ты самое лучшее, что было у меня в жизни. Самое лучшее, что было, и лучше, что будет…

Он говорил ей о том, что она всегда может к нему обращаться с любыми просьбами, он всегда поможет, но только вот встреч более не будет – эта встреча прощальная.

И снова повторил:

– Я, как наследник престола, не принадлежу себе…

Им столько надо было сказать друг другу, но у него было очень мало времени. Он уехал из лагеря один, без сопровождения, без охраны, а потому не хотел тревожить тех, кто уже заметил его отсутствие.

Еще раз обняв ее, вскочил на коня и не оборачиваясь поскакал прочь.

Она же оперлась на коновязь и беззвучно зарыдала, глядя ему вслед и вспоминая, что еще хотела сказать на прощание, и сожалея о том, что так и не сказала.