Сергей Еремин - Пицца МОСГУГ

Да и с Первым магазином Советского Союза вспоминается только один яркий эпизод на фоне фонтанчика с бесконечной толчеёй вечно спешащей толпы москвичей, разбавленной в солидной пропорции гостями столицы. На втором этаже, не помню, в каком отделе, я впервые увидел в натуральном виде и подержал в руках сторублёвую купюру, а после покупки – ещё и пятидесятирублёвую! Я знал, что денежки такого номинала существуют, но до последнего момента с ними не сталкивался. Они для меня воспринимались, как мифические животные, в существование которых можно только верить, но пощупать и похрустеть ими, скорее всего не доведётся, лучше и не надеяться… И, вот, в ГУМе, звёзды сошлись, такая двойная удача!

Оба номинала были настолько крупными, что в нашей повседневной жизни их использование практически исключалось, а солидные покупки, соизмеримой стоимости, осуществлялись крайне редко и, как правило, без моего присутствия. Сначала одну бумажку повертел в руках, похрустел… Через минуту выпросил вторую – тоже повертел, полюбовался… Зелёная бумажка мне понравилась больше, ну, она и осталась у мамы в кошельке. Теперь я видел всю ленинскую "линейку"…

Кстати, о Ленине, раз уж мы недалеко. В нашей семье никогда не относились с каким-то особенным почтением к коммунистическим идеалам, ко всем этим внешним проявлениям лояльности, вроде, первомайской демонстрации или коммунистического субботника. Конечно, и в том и другом мероприятии приходилось участвовать, но только лишь по привычке. Вроде как, всегда так было и другой жизни мы не знаем. Так, вот, возвращаясь к Владимиру Ильичу…

В те годы Ленин для меня был воплощением всего хорошего, доброго, светлого, что только мог олицетворять собой "самый человечный человек на земле" для советского ребёнка. Я об этом, конечно, не задумывался. Просто знал и других вариантов не имел. Ты только родился, сделал первых вдох и уже – "Ленин, партия, комсомол". Почему именно эти слова, что конкретно они под собой подразумевают, для какой цели они вживлены в моё пока не сформированное сознание, мне знать было не нужно. Довольно того, что они уже сидели в башке. И только со знаком "плюс", без полутонов и поводов для возможных глупых вопросов. Кстати, не только глупые, вообще, вопросы задавать не приветствовалось. Мне об этом впрямую никто не говорил, а "программа" вживлена ещё до рождения и уже работает без сбоев…

"Ну, что? Пойдём к "лысому"? Он здесь валяется в двух шагах, в посёлке расскажем…" Эта фраза из разговора двух провинциалок средних лет, услышанная у "Вечного огня" меня передёрнула. Я даже захотел расплакаться от неслыханной несправедливости. О ком это они говорят в таком пренебрежительном тоне!? О Владимире Ильиче Ленине, добром дедушке!!? Может, мне показалось… Как это…

Я впервые столкнулся с "альтернативным" видением места личности в истории и растерялся… А, что так тоже можно?! Какая-то чепуха получается… Кто-то где-то ошибается… Но заложенные при рождении "программные" установки быстренько подрихтовали полученную извне крамолу и всё моментально забылось. Всё – я этого разговора не слышал…

Непостижимым образом в головах советских людей прекрасно уживались явное пренебрежение, и даже презрение ко всему коммунистическому нагромождению, которое им ежесекундно насаждалось из каждого утюга и жгучее желание отстоять, к примеру, многочасовую очередь к "лысому" вместо того, чтобы посвятить это время тому единственному делу, ради чего и приезжали – беготне по магазинам. Как так получается? Где все мы лукавим и претворяемся искренними верноподданными строителями светлого будущего?

И я однажды с отцом отстоял в этой дикой очереди к Ильичу. Утомились страшно, но выдержали и добрались до Мавзолея только с моральными травмами. Обошли вокруг подсвеченного стеклянного гроба со строгими лицами и в скорбном молчании. Увидел я содержимое этого гроба… Было торжественно и печально. Рассматривать тело не позволялось и общее настроение было – побыстрее убраться отсюда. Не суетливым, но ускоренным шагом мы вышли на свежий воздух, прошлись по кладбищу вдоль стены и затерялись в Китай-городе. Мне не понравилось…

Ну, на салют Победы меня водили обязательно! Как же я мог пропустить такое событие? Вся страна празднует мой день рождения! Надо уважить… Народу собиралось на площади – яблоку негде упасть! Все хором считали залпы. А, вот, на параде не был ни на одном! Их было в году несколько и всё равно – прошли мимо…

Зато принял самое непосредственное участие в одной первомайской демонстрации трудящихся города Москвы в замыкающих её рядах! Столько одновременно по-праздничному пьяных людей, весело размахивающих флажками и воздушными шариками, я ещё не видел! У меня в руках тоже были два шарика, правда, я не был пьяным, но тоже весело ими размахивал. Не помню, был ли этот год юбилейным, но отмечался он с размахом, и на трибуне Мавзолея было не протолкнуться. Народ распевал песни, шелестел бумажными гигантскими цветами, скандировал в разнобой какие-то жизнеутверждающие речовки, играла бравурная музыка. Идёшь в море кумачовых полотен, с правой стороны по ходу движения – стена Кремля, слева – временно красная стена ГУМа, сзади сам по себе красный Исторический музей и только впереди – собор Василия Блаженного с разноцветными маковками! Погода солнечная, на небе ни облачка! Кругом – "мир, труд, май!" Красота… Мне запомнилось со знаком "плюс", было весело.

Глава 6. Исторический спор.

Как я уже говорил, на стене у моего дивана висела огромная, два на три метра, политическая карта мира. Восхитительная и блестящая во всех отношениях. Главной её особенностью являлся не размер или глянцевая поверхность, а детализация содержимого. Она указывала не только государственные границы стран, но также и административные внутри каждой. Например, США были "разлинованы" на все свои пятьдесят штатов, каждый со своим оттенком коричневого. Долгое время я знал все их названия вместе со столицами. И ФРГ разблюдовали на все её земли, тоже, кстати, коричневые… Деление всех-всех федеративных стран было указано. Разумеется, Советского Союза тоже, вплоть до областей и последнего национального округа… Мне она очень нравилась, и я её постоянно разглядывал, изучил всю досконально.

И так получилось, что из деревни я упросил родителей привезти небольшую стопочку географических атласов и других допотопных учебных карт. Долго я их рассматривал, изучал с пристрастием – как же, практически раритет. Прижизненное сталинское издание 1952 года! Один раз посмотрел, другой, третий – очень интересно, но какая-то смутная непонятка отложилась… Не могу понять, в чём дело? Вроде, всё отмечено и указано, как надо, Рязань на месте, Москва тоже… Крым тоже присутствует и в атласе и "на стене".