Яков Фрейдин - Взгляд со Стороны. Избранные Рассказы

Витебск стали бомбить, стреляли зенитки. Разбомбили мост и вокзал. Везде горело. Было страшно и дома и на улице, часто приходилось в погребе прятаться. Тогда я решила, что надо уезжать в эвакуацию, иначе мы все там погибнем. Я говорю Якову:

– Папа, собирайтесь в дорогу, возьмите с собой только самое нужное. Мы сейчас же едем.

Но он только головой покачал и ответил:

Нет, никуда я не поеду. Вы сами езжайте. Я тут в моей синагоге останусь и будь, что будет. Мне Сёма сказал, что немцев скоро выгонят. Вот и по радио то же говорят. А если даже немцы сюда придут, что они мне сделают? Зачем я им? Я их помню ещё по 15-му году, они не злые, у них даже язык на наш похож.

Мы уехали без него, а через день поезда вообще перестали ходить и скоро Витебск заняли немцы. Через год, уже в эвакуации, когда мы жили в Свердловске, приехала одна родственница Сегалов, ей удалось выбраться из города, когда там были немцы. Она пришла к нам и рассказала, что в Витебске происходило и как погиб наш Яков. После войны я туда сама поехала и узнала подробности. Мне люди рассказали, что всех евреев немцы стали убивать прямо на улицах, а остальных согнали в гетто. Яков сам туда не мог пойти и остался в своей синагоге. Однажды к нему вломились местные жители и стали требовать у него золото. Говорили, что все евреи богатые и прячут золото. Яков их пытался убедить, что никаких ценностей у него нет и никогда не было. Тогда они его, слепого, стали бить, потом за бороду вытащили на улицу и поволокли в гетто. Их по дороге встретил немецкий патруль и спросили, куда они его тащат? Бандиты ответили, что это жид и они его ведут в гетто. Начальник патруля сказал, что там всё и так переполнено, туда идти не надо и дело можно решить на месте. Потом достал пистолет и выстрелил Якову в голову. Его тело потом долго лежало на улице и никто его не хоронил.

Через несколько лет после его смерти, когда ты родился и стали искать тебе имя, Соня сразу решила назвать тебя в честь своего убитого дедушки. Вот так ты тоже стал Яковом, в память о твоём прадеде, – закончила свой рассказ моя бабушка.

В нашем доме в штате Коннектикут, кроме меня с женой и двух детей, постоянно жили ещё какие-то существа. Я не имею в виду всякую гадость, вроде мух, тараканов или, скажем, крыс – этих у нас не было. Жили приручённые нами твари, которых мы покупали, кормили и, если могли, дрессировали. Сначала появились рыбки в аквариуме. Они украшали дом и особых хлопот с ними не возникало – только раз в день подсыпь корм, вода фильтровалась автоматически, а иных забот не было. Даже когда уезжали в отпуск, с рыбками было довольно просто: я соорудил автоматическую кормушку с часовым механизмом и соленоидом, который в определённое время сбрасывал в аквариум рыбью еду. Золотые рыбки у нас прожили пару лет, а потом одним холодным январём мы полетели в отпуск на карибский остров. Когда через неделю вернулись домой, обнаружили, что в наше отсутствие сломалась отопительная система, всё в доме замёрзло, полопались трубы, а вода в аквариуме превратилась в глыбу льда. Поскольку по законам физики вода при замерзании расширяется, стёкла треснули и аквариум развалился. Золотые рыбки вмёрзли в лёд, а когда он растаял, из пяти рыбок только одна ожила и потом ещё некоторое время вяло плавала в банке из-под сока. После этого мы рыб не заводили.

Следующим зверем, который поселился у нас в доме стал кокер-спаниель Кузя. Это был добродушный и весёлый пёсик, но прожил он у нас всего года три или четыре. Поскольку мы с женой много работали, сын ходил в школу, а дочка в садик, Кузя часто оставался дома один и это ему положительно не нравилось. Его всё время тянуло на улицу гулять. Я эту проблему решил так: в задней двери дома прорезал дырку, приделал к ней заслонку, и Кузя получил возможность выходить во двор на прогулку когда ему вздумается. Чем он там занимался и с кем снюхивался, нам не известно, но, как теперь думаю, до добра это его не довело. Однажды мы заметили, что он потерял слух, плохо видит, ходит с трудом, натыкаясь на мебель и стены, у него пропал аппетит, а белки глаз покрылись странными тёмными точками. Я повёз его к ветеринару на обследование. Осмотрев пса и сделав несколько анализов, собачий доктор был совершенно озадачен и даже смущён. Он сказал, что понятия не имеет, что с Кузей – у него какая-то неизвестная ветеринарной науке болезнь. Он был уверен, что пёс долго не протянет, лечить его неизвестно от чего он не может, и дальше Кузя будет только мучиться. Ветеринар предложил пожалеть бедное животное, сделать ему укол и отправить его в собачий рай. Я сказал, что подумаю, и забрал Кузю домой. Вечером включил телевизор и увидел последние новости медицины – открыт вирус, вызывающий неизвестную до того науке болезнь СПИД (это был 1983 год). На экране показали умирающего пациента из Сан-Франциско. Что меня поразило – у него белки глаз были покрыты чёрными точками, точь-в-точь как у нашего пса. «Вот тебе и на, – подумал я, – так вот чем болеет наш Кузя! Где же он подцепил СПИД?» Мы были уверены, что у нашего пса самая что ни на есть традиционная сексуальная ориентация, но тогда откуда взялась у него эта болезнь? Не иначе как во дворе он снюхался с какой-то заразной тварью и его совратили. Делать было нечего – как лечить СПИД тогда не знали, и я отвёз Кузю к ветеринару для переселения его в собачий рай, полагая, что несмотря на его грехи, ада он всё же не заслуживает.

Затем у нас появился попугайчик породы Корелла – серо-белый с большим хохолком на головке и розовыми щёчками. Это было внешне симпатичное, но довольно хмурое и даже злобное существо. Корелла считается говорящей породой, но наш попугай категорически говорить не желал. Он молча сидел на жёрдочке в клетке, на нас смотрел с презрением и даже когда ему насыпали корм и меняли воду, отворачивался, чтобы не подать вида, будто его это интересует и не сделать нам приятное. Мы долго думали, какое дать ему имя, но к его сварливому характеру ничего не могли подобрать.

Когда в очередной раз мы поехали в отпуск, его надо было где-то пристроить – не оставлять же в доме одного! Это ведь не рыбки, которым можно автоматически насыпать корм. Всё же птицы по интеллекту выше рыб (по крайней мере, так хочется думать), поэтому им нужно человеческое общение. Мы позвонили нашему приятелю Оскару и попросили приютить попугайчика на одну неделю. Он согласился, мы отвезли ему клетку и запас птичьего корма, а сами улетели в отпуск.

Когда вернулись, я позвонил Оскару и спросил как там наш попугайчик и когда можно за ним заехать? Оскар почему-то сначала помолчал, потом вздохнул, и сказал: «Забирай его когда хочешь. Чтоб он сдох!» Я сильно удивился – неужто попугай, даже с таким ершистым характером, за одну неделю смог так достать нашего приятеля, что он желает ему сдохнуть? Я сел в машину, заехал к Оскару и он молча отдал мне клетку с птицей.