Дмитрий Силкан - Сергей Есенин. Навсегда остался я поэтом

44. Соколкин Сергей Юрьевич– поэт, прозаик, автор текстов песен, переводчик, председатель Просветительского проекта «Белые журавли России». Заслуженный работник культуры Российской Федерации.

45. Сорокин Валентин Васильевич– поэт, лауреат Государственной премии Российской Федерации. В недавнем прошлом – проректор Литературного института имени А. М. Горького, руководитель Высших литературных курсов при Литературном институте имени А. М. Горького. Председатель Всероссийского писательского Есенинского комитета.

46. Фефелов Андрей Александрович– публицист, литературный критик, заместитель главного редактора газеты «Завтра», главный редактор телеканала «День-ТВ».

47. Чистяков Александр Александрович– поэт, руководитель Всероссийского форума гражданской поэзии «Часовые памяти», директор Всероссийского открытого фестиваля молодых поэтов «Мцыри», организатор литературных фестивалей «Московские салюты», «Мартовские львы», «Барышневый сад».

48. Шетракова Светлана Николаевна– кандидат филологических наук, автор ряда книг и статей о Сергее Есенине. Директор Государственного Музея Сергея Есенина в Москве.

49. Шубникова-Гусева Наталья Игоревна– литературовед, доктор филологических наук, профессор. Главный научный сотрудник, руководитель Есенинской группы ИМЛИ имени А. М. Горького РАН. Опубликовала свыше 100 научных работ, посвящённых Сергею Есенину (в том числе в России, США, Польше, Франции).

Знаменитый русский поэт, от которого на Родине буквально сходили с ума преданные почитатели, – носили на руках, визжали от восторга при его впечатляющих декламациях – скучал в зябком одиночестве в номере дорогущего американского отеля. И настойчиво силился разобраться в хитросплетениях местных газет – что же там такого-разэтакого про него понаписали? Увы, печатали всё больше какую-то странную ерунду, прямо скажем. В основном и не о нём даже, а всё больше о новоиспечённой супруге – дородной танцовщице, довольно успешно выступающей перед пресыщенной публикой с авторскими «босоногими» танцами. А о нём – всё вскользь да не по делу.

«Молодой русский, которому, как выяснилось, уже 27 лет, выглядит не старше семнадцати… Не владея английским, он, стоя рядом с женой, кивает с одобрительной улыбкой, подтверждая всё, что она говорит репортёрам» – гласила – даже не передовица, нет! – обычная безликая заметка в разделе светской хроники.

Вот незадача! Ведь изначально-то в грандиозных планах рисовалось, что Америка будет восторженно встречать поэта чуть ли не с военными оркестрами, картинно падать к ногам и, в конце многочисленных помпезных приёмов, – обречённо признавать приоритет великой русской поэзии в общемировом масштабе! Но «не срослось» как-то всё… Обмолвились, конечно, о том, что странный русский, прибывший поглазеть на Америку в обнимку с великовозрастной женой – ещё вроде как и литератор. Упомянули вскользь: «известен в России как поэт…» – важное уточнение. Потому как в Америке информация подавалась всё больше малокомплиментарная.

Сам поэт Сергей Есенин (да-да, речь о нём – о ком же ещё?) вспоминал позднее, что около двадцати газет дали статьи о его (вкупе с женой) визите в Штаты, но там в основном «говорилось… немного об Айседоре Дункан… но больше всего – о моих ботинках и о том, что у меня прекрасное атлетическое сложение и что я наверняка был бы лучшим спортсменом в Америке».

Классическое «по одёжке встречают»… Впрочем, за океаном и провожают всё так же. От размусоливания «одёжки» заморского гостя ( «Одеждой не отличается от обычного американского коммерсанта – простой серый костюм из твида…» ) до чисто «жареных» обвинений в некоем «коммунистическом экстремизме».

Впрочем, о чём точно думал Есенин, какие непечатные фольклорные обороты употреблял, рассматривая нью-йоркские газетки, – мы уже вряд ли точно узнаем. Но, по воспоминаниям современников, вернулся Сергей Александрович в Россию довольно раздражённым: и на Америку, и на очередную жену – Айседору… Америку приложил от души в путевых заметках «железный Миргород», вышедших в центральной газете «Известия», с Айседорой довольно скоро развёлся. (Точнее – провернул «финт», который успешно опробовал со многими своими супругами. Чтобы не тратить время на процедуру официального развода, поэт «как-то кстати» раз от раза «терял» паспорт. А потом, по заявлению, получал новый – уже без штампа о браке и, соответственно, без указаний на супружеские обязательства разного рода).

В «Миргороде» – как мог, проехался недобрым словом об отсталости американцев, не признавшем в нём великого представителя общемировой культуры: «…американцы – народ… весьма примитивный со стороны внутренней культуры… Владычество доллара съело в них все стремления к каким-либо сложным вопросам. Американец всецело погружается в «Business» и остального знать не желает. Искусство Америки на самой низшей ступени развития. Там до сих пор остаётся неразрешённым вопрос: нравственно или безнравственно поставить памятник Эдгару По. Всё это свидетельствует о том, что американцы – народ весьма молодой и не вполне сложившийся».

Видимо, только потом, значительно позже, поэт понял, что самим американцам его пытливые наблюдения и раздумья глубоко «параллельны».

Спустя какое-то время стал готовить к печати свои знаменитые «жёсткие» циклы: «Любовь хулигана» и «Москва кабацкая». Часть этих стихов уже частично написана ранее, но вот так, в полноценных циклах – своеобразных вехах есенинского творчества, по мнению многих исследователей, – собраны лишь после тесного контакта с американской действительностью.

…Тогда в США пытался удержаться на своей шаткой морализаторствующей табуретке «Сухой закон». Кто знает, может, Есенин обращался с издёвкой именно к заокеанской стране-блуднице: «Пей со мной, паршивая сука!» (Хотя, может, это и не ей, злой мачехе-Америке, посвящалось: прямого посвящения автором не указано. Тут всё равно одни предположения: кому, как, где, когда, да кто прототип).

А если заняться подобными догадками ещё поглубже да попристальнее, то можно и порассуждать от души… Только не самому – единичное частное мнение едва ли кому будет интересно. А пригласить экспертов-есениноведов, историков, философов, литературоведов, прозаиков, поэтов, восторженных любителей, а также литературных организаторов, администраторов и распорядителей (а куда сейчас без них?). Глядишь, все вместе и смогут многое в богатом есенинском наследии – как биографии, так и художественном творчестве – прояснить.