Иван Никитчук - Капкан для Александра Сергеевича Пушкина

После отъезда Ризнич он пережил еще один роман. Сердце завоевала жена его непосредственного начальника, графиня Елизавета Воронцова. Дочь польского магната, Елизавета Ксаверьевна, как истая полячка, с врожденным легкомыслием и кокетством, желала нравиться. Она не блистала красотой, но душа и наружность ее были молоды. Нежный взгляд ее глаз, улыбка, казалось, так и призывали к поцелуям. И возвышенная душа поэта откликнулась на этот призыв. Сближению способствовало и то, что граф не утруждал себя хранить супружескую верность… Графиня не оставалась в долгу и тоже могла себя считать до известной степени свободной.

Снова последовали тайные свидания, снова признания в любви, и снова стихи.

Столкновения с Воронцовым были неизбежными. Граф решил избавиться от неугодного Пушкина, отправив в Петербург донос на поэта в адрес К. В. Нессельроде, министра иностранных дел, в чьем ведомстве числился Пушкин, составленный в издевательском тоне. «Никоим образом, – писал он , – я не приношу жалоб на Пушкина; справедливость даже требует сказать, что он кажется гораздо сдержаннее и умереннее, чем был прежде». Однако «собственный интерес молодого человека, не лишенного дарований, недостатки которого происходят, по моему мнению, скорее от головы, чем от сердца, заставляет меня желать, чтобы он не оставался в Одессе». Поклонники «кружат ему голову и поддерживают в нем убеждение, что он замечательный писатель, между тем как он только слабый подражатель малопочтенного образца (лорд Байрон), да кроме того, только работой и усидчивым изучением истинно великих классических поэтов он мог бы оправдать те счастливые задатки, в которых ему нельзя отказать». А поэтому удалить его из Одессы – «значит оказать ему истинную услугу». «Если бы он был перемещен в какую-нибудь другую губернию, он нашел бы для себя среду менее опасную и больше досуга для занятий».

Совершилась подлость, вследствие которой поэт был выслан в село Михайловское Псковской губернии под полицейский надзор. Пушкина освободили от государственной службы, оставив его фактически без средств к существованию.

Влюбленным пришлось разлучиться. Внешние обстоятельства оказались сильнее чувств.

9 августа 1824 года Пушкин приехал в Михайловское – родовое поместье Ганнибалов, дарованное прадеду Пушкина – Абраму Михайловичу Ганнибалу (арапу Петра Великого) императрицей Елизаветой Петровной в 1742 году. После его смерти в 1781 г. Михайловское перешло к Осипу Абрамовичу Ганнибалу, деду поэта. В 1806 году оно перешло к Марии Алексеевне Ганнибал – бабушке Пушкина. С 1816 года Михайловским владела мать поэта – Надежда Осиповна Пушкина. В дарственной грамоте императрицы было сказано:

«…Вятская, Болгорская и иных Государыня и Великая княгиня Нова города, Земли Рязанская, Ростовская, Ярославская, Белоозерская, Удорская, Обдорская, Вондийская и всея северныя страны Повелительница и Государыня, земли Карналинских и грузинских Царей и кабардинския земли и торских Князей и иных наследная Государыня я Обладательница, объявляем чрез сие, что МЫ, НАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО, по имянному НАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Указу заподписываем собственныя НАШЕЯ руки Генваря 12 дня минувшаго 1742 года НАШЕМУ Генералу Маэору и Ревельскому обер Каменданту Абраму Ганибалу с разсуждений блаженныя и вечныя славы достойныя памяти и родителе НАШИМ ГОСУДАРЯМ их ИМПЕРАТОРСКИМ ВЕЛИЧЕСТВАМ НАМ оказанных верных его заслуг всемилостивейше пожаловали Сыпносском уезде пригорода Вороноча Михайловскую Губу, которая после кончины блаженной памяти Цесаревны ЕКАТЕРИНЫ ИВАНОВНЫ приписана к НАШЕМУ ДВОРЦУ, а со оной поведомости из НАШЕЙ дворцовой канторы исказано попереписи генералитетской пятьсот шестдесят душ со всеми к ней принадлежащими Землями в вечное владение, а понеже упомянутый наш Генерал маэор и обер Камендант Ганибал всеподданнейше НАС просил, дабы МЫ НАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ему на показанную Михайловскую Губу со всеми к ней принадлежащими для вечнаго и потомственнаго владения всемилостивейше грамоту пожаловать соизволили. Того ради МЫ НАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО из особливой НАШЕЙ ИМПЕРАТОРСКОЙ милости сей НАШЕЙ жалованной грамоты за ним Генералом Маэором и обер Камендантом Ганибалом и потомками его оную Михайловскую Губу со всеми к ней принадлежащими землями всемилостивейше утверждаем и оную ему и потомкам его продать, заложить…»

Ранее Пушкин посещал родовое имение дважды: в июне 1817 года после окончания Царскосельского лицея, затем в 1819 году. И вот он снова в милом сердцу воспоминаниями юности Михайловском. Здесь он застал всю семью – отца, мать, сестру Ольгу и младшего брата, Льва Сергеевича. Брат и сестра повисли на шее у Александра. Как же они давно не виделись!

Родители, которые проводили лето в Михайловском, не очень обрадовались появлению опального сына. Только мама, Надежда Осиповна, всплакнула, прижавшись к нему.

– Саша, как я рада тебя видеть, сынок, – прошептала она еле слышно. – Как ты повзрослел…

Искренне обрадовалась его приезду любимая няня, Арина Родионовна. Она не сдержала слез, крепко обняв Пушкина.

– Ах, барин, Александр Сергеевич, – говорила она сквозь слезы, – я уже и не надеялась вас увидеть. Думала, умру и не увижу вас, не поглажу вашу кудрявую головушку, не прижму ее к своей груди… Как я рада! Вот и славно, вот и слава богу!..

Няня ни на шаг не отходила от него, заглядывая в его глаза, пытаясь угадать его желание, чтобы чем-нибудь угостить любимого Сашку.