Олег Айрапетов - Генерал-адъютант Николай Николаевич Обручев (1830–1904). Портрет на фоне эпохи

7) политическую историю;

8) топографию с черчением;

9) фортификацию;

10) стратегию;

11) иностранные языки (французский и немецкий) 69.

Уровень преподавания был, как правило, невысок и крайне медленно менялся. Еще в 1846 году Д. А. Милютин предложил И. О. Сухозанету и Я. И. Ростовцеву изменить преподавание ряда предметов, отметив среди огрехов системы чрезмерное увлечение теорией, формализм и отрыв от жизни. Курс Академии представлял собой, по словам Д. А. Милютина, нагромождение «…фактов, имен, чисел, слов, правил, и слишком мало времени оставалось ученику, чтобы вдумываться в изучаемое, усвоить себе предмет, приобрести навык к практическому приложению науки» 70. Ростовцев воспринял предложения Милютина как критику. Его реакция была отрицательной: «Не созрели мы для такого труда. Прежде всего создайте людей, а до того ждите» 71. В результате и в начале пятидесятых годов ситуация в Академии практически не изменилась. В 1851 году Милютин вновь отмечает: «Ныне в курсе Военной академии слишком много школьного, теоретического… надобно сделать его более практическим, а для того все предметы, преподавание прямо и непосредственно связать с практическим применением их в самой службе» 72. Значительное количество изучаемых предметов не позволяло сосредоточиться на главных направлениях, существенно необходимых в будущей службе офицеров ГШ. В обязательные курсы входил и Закон Божий, который воспитанники изучали ранее (Милютин предлагал отменить его преподавание, но получил отказ 73). В 1853 году Милютин вновь выступил с программой сокращения целого ряда общих предметов, знание которых возможно было выяснить на вступительных экзаменах в Академию (история, артиллерия, фортификация, иностранные языки и др.). Вместо этого предлагалось, прежде всего, увеличить часовую нагрузку на обязанности офицера Генерального штаба, стратегию, военную статистику и проч. 74На этом фоне особенно должен был выделяться сам Д. А. Милютин, который фактически был основателем русской военной статистики и вел этот предмет в Академии. Без сомнения (учитывая дальнейшую карьеру Н. Н. Обручева), именно курс полковника Милютина вызвал наибольший интерес и внимание со стороны его будущего коллеги.

Воспитанники курса Обручева все же застали долгожданные перемены в Академии. 4 февраля 1854 года Академия была передана под начальство наследника-цесаревича, Главного начальника Военно-учебных заведений. Пост директора Академии был упразднен, И. О. Сухозанет стал почетным членом Академии (это известие было принято с большим удовлетворением) 75. Но воспользоваться изменениями в Академии воспитанникам не удалось: началась Крымская война, срочно нужны были офицеры, особенно офицеры ГШ: «при начале каждой войны повсюду слышатся жалобы на малое число офицеров, способных и знающих свое дело», – писал Милютин еще до начала войны 76. Тем не менее выпуск 1854 года был особенным для русской армии: «Выпуск ожидался блестящий. Достаточно назвать такие имена, как Обручев, Рооп, Леер; кроме этих выдающихся личностей, дослужились впоследствии до высших чинов: Окерблом, Яновский, Ростовцев (старший сын Якова Ивановича), Лолоствов, Корево, Цытович, Комарев (Константин)» 77. 29 мая 1854 года приказом по Военно-учебным заведениям № 1928 Н. Н. Обручев по окончании Академии был причислен к Генеральному штабу, а 31 мая того же года за успехи в науках во время учебы был произведен в штабс-капитаны и отправлен в штаб наследника-цесаревича – Главнокомандующего гвардейскими и гренадерскими корпусами 78.

Первые месяцы Крымской войны застали Обручева в Академии. Русская армия была готова к войне с Турцией, но не со всеми великими европейскими странами. Основной ее сложностью была нехватка обученных кадров и нарезного стрелкового оружия. К 1 января 1853 года общая численность армии составляла 27 716 генералов и офицеров и 968 382 нижних чинов 79. За год удалось увеличить численность резерва до 2780 генералов и офицеров и 980 931 нижних чинов 80. Этого оказалось недостаточно для того, чтобы прикрыть границы России. В марте 1854 года в войну против России вступили Англия и Франция.

Приказом военного министра от 17 марта 1854 года четвертые действующие батальоны Гвардейского и Пехотного и Гренадерского корпусов, из числа запасных, доводились до штата 1-х действующих, кроме того, из новых запасных батальонов образована была Запасная дивизия 81. Офицерский штат батальона составляли один штаб-офицер – командир батальона и десять обер-офицеров 82, которых катастрофически не хватало. «Не имелось достаточно офицеров, ни унтер-офицеров, встречались затруднения к современному вооружению и снаряжению новых частей» 83. Резервы гвардии продолжали расти, Гвардейские полки, имевшие к началу войны трехбатальонный состав, получили шестибатальонную структуру 84. Одновременно Гвардейскую Запасную дивизию переименовали в Резервную в составе трех бригад 85.

В связи с опасностью нападения противника на западные границы государства в сентябре 1854 года гвардия была передислоцирована в Остзейские губернии и Виленское генерал-губернаторство. Для прикрытия столицы из резервных и запасных частей было приказано: «образовать Гвардейский Резервный Пехотный корпус, имея в оном, наравне с Действующим корпусом, три резервные дивизии, разделенные на шесть бригад и 12 резервных полков» 86. Поскольку в новом корпусе полностью создавались штабные структуры, часть офицеров очередного октябрьского выпуска Академии 1854 года была направлена туда.

29 апреля 1855 года Обручев стал квартирмейстером 2-й гвардейской резервной дивизии. При формировании резерва путем слияния небольшой части специально оставляемых старослужащих солдат с рекрутами его командование столкнулось с огромными сложностями. Кроме нехватки офицерских кадров, уже в 1854 году обнаружилась недостача пороха и свинца. Для стрелковой подготовки солдат выделялось: старослужащим пороха на десять, а свинца на пять выстрелов, а рекрутам соответственно на пятнадцать и восемь 87. Предполагалось, что солдат должен использовать пулю дважды. Этого было совершенно недостаточно. Для сравнения отмечу, что в мирное время в конце 1840-х солдату прусской армии для стрельбы выделялось 36 боевых патронов в год (из них три – на выстрел на 50 шагов, три – на 100, 18 – на 150, пять – на 200, два – на 300 и пять – застрельщикам) 88.

В резервном л. – гв. Финляндском полку, входившем во 2-ю дивизию, рекруты сначала обучались стрелковому делу на 300 старых бракованных ружьях, не годившихся к употреблению «в дело и в кремневом виде» 89. Позже в полк было отпущено 234 штуцера Сестрорецкого завода, но они быстро вышли из строя и их пришлось заменить Литтихскими [9] Литтих – немецкое название города Льеж, Бельгия. винтовками. А при этом в подготовке рекрута старались прежде всего обучить «порядочно стрелять, сделать его ловким в рассыпном строю» 9091– сказывался опыт боев в Крыму.