Антонина Гагарина - Деревня Тулгас. 1918-1919 годы

«В самой неудобной для нас части канала, рядом с деревней Борок, где находился М.25, враг внезапно открыл огонь. Сначала он ударил из пулеметов с окраин деревни, а затем начал бить из трех хорошо замаскированных орудий полевого калибра. Стрельба по монитору велась почти в упор. Пушки врага были замечены: одна находилась на позиции в лесу к востоку от деревни, еще одна – прямо в центре деревни, а третья – на склоне между деревьев рядом с церковью в западной части селения.

В ответ на губительную стрельбу М.25 решительно ударил из всех своих орудий и вскоре заставил замолчать пушку врага в центре деревни. Поначалу главное, 7,5-дюймовое, орудие молчало, чтобы стать последним аргументом завязавшегося боя. В это время двенадцатифунтовое и трехдюймовое противозенитное орудия корабля вели непрекращающийся огонь, малокалиберный автомат «пом-пом» и пулеметы Льюиса сыпали градом 37-мм снарядов и пуль. Монитор, в конце концов, круто повернулся при сильном течении и открыл огонь из орудия главного калибра. Разрывы девятнадцатисантиметровых снарядов в труху разносили окрестности деревни, а в ней самой подожгли дом, стоявший рядом с вражеским орудием.

В это время снаряд из пушки, установленной к востоку от деревни, попал в надводную часть М.25. Он разбил гнездо пулеметчика, прошил две переборки кают – кампании, прошел через дверной проем курительной комнаты и разорвался в дверном косяке каюты капитана, разрушив ее, затем снопом осколков прорвался наружу, убив весь расчет 12-фунтового орудия, находившийся на квартердеке. Через минуту запасная команда подскочила к осиротевшей пушке и вновь привела ее в действие, а в это время 7,5-дюймовое орудие, непрерывно громыхая, отомстило за наши потери и заставило замолчать на берегу все три орудия врага. Фактически бой на этом был окончен. Монитор стал спускаться по реке, по пути получив с берега порцию пулеметного огня, который вновь был усмирен превосходящим ответом легкой артиллерии и бортовых пулеметов. Боевой контакт в целом закончился благополучно. Но корабль все же понес тяжелые потери среди экипажа. Для такого небольшого судна утраты были весьма чувствительны».

В книге Ian Buxton «Big Gun Monitors: The History of the Design, Construction and Operation 1914—1945» также упоминается этот бой. «Но прибытие M.25 с его 7.5-дюймовыми пушками полностью изменило ситуацию. Он занимается 26 и 28 августа канонерками, а также батареей противника на берегу возле Тулгаса, около 20 миль выше Березника. Его относительно мощное вооружение смогло прогнать канонерки и заставить замолчать батареи, хотя и он пострадал, получив один удар в каюту своего капитана, что вызвало потери: четыре убитых и семь раненых, в основном, среди экипажа 12 – фунтового орудия на юте».

Американцы в своих воспоминаниях пишут, что командир монитора по прибытию в Березник рвался в Котлас, но бой под Тулгасом охладил его пыл.

Из воспоминаний участника событий с нашей стороны – курсанта – артиллериста Лозовского С. Л., опубликованных в 1960г. в книге «Москвичи на фронтах гражданской войны».

«Боевым ядром Московского артиллерийского дивизиона особого назначения являлись курсанты Первых московских артиллерийских курсов. Все остальные бойцы были мобилизованными москвичами, совсем недавно вернувшимися домой с фронта

Со времени описываемых событий прошло четыре десятилетия. Многое забылось за это время. Но почему-то память сохранила до мельчайших подробностей события так или иначе связанные с первым артиллерийским боем, а точнее с первой артиллерийской дуэлью, в которой мне довелось быть рядовым участником.

Еще в Москве командиром нашего дивизиона был назначен «военспец» – кадровый офицер – полковник, призванный в Красную Армию по мобилизации. Руководство первым боем, в котором участвовал лишь один артиллерийский взвод, командир дивизиона взял на себя.

Наблюдательный пункт находился в полутора километрах от огневых позиций. Хотя река просматривалась оттуда на большое расстояние, однако управлять огнем орудий с наблюдательного пункта нашему командиру не пришлось. Оба орудия были установлены на разных концах деревни в 300—400 метрах от берега Северной Двины.

Не знаю, каким образом наш командир проглядел приближение военного судна интервентов к наблюдательному пункту, а вслед затем и к нашим огневым позициям. Может быть, виной тому был густой утренний туман, а может быть, туман лишь помог прикрыть предательство. Мы были немало изумлены, когда в трехстах метрах от нашего орудия на середине реки замер, как в туманной картинке, английский монитор. Он неожиданно напоролся на мель и поэтому застрял в непосредственной близости от нас.

По собственной инициативе мы немедленно приготовились к стрельбе прямой наводкой. Первый выстрел дал преждевременный разрыв в 150 метрах от орудия. Тем самым мы сразу обнаружили себя. Положение резко ухудшилось, когда в результате расширения гильзы снаряда нам пришлось выбивать ее через ствол банником. Все это делалось на глазах противника, и я до сих пор не понимаю, почему англичане не открыли пулеметного огня.

Второй наш снаряд разорвался поблизости от капитанского мостика, и как мы узнали впоследствии, нанес большой ущерб команде монитора.

Бронированная орудийная башня с дальнобойной пушкой медленно повернулась в нашу сторону. Выстрел и отвратительный визг снаряда мы услышали одновременно. К счастью для нас это был перелет. Второй снаряд с монитора разорвался в десяти шагах от нашего орудия. Он попал в угол небольшой деревянной бани, которая на наших глазах осела набок. Куски черных от сажи бревен посыпались вокруг нас. Третий снаряд попал в колесо орудия. Толстая железная шина закрутилась в спираль, а массивные дубовые спицы разлетелись, как спички. Орудие накренилось набок и вышло из строя. Взрывная волна расшвыряла нас, но осколки от снарядов пощадили всех, кроме нашего наводчика Анощенко. С побелевшим лицом он сидел на земле, опираясь спиной на лафет. Осколок снаряда распорол ему живот, и, внутренности выпали на песок. Мы положили его на носилки. Фельдшер перевязал ему рану. Через несколько минут Анощенко, не приходя в сознание, умер.

Тем временем монитор перенес огонь по второму орудию, которое успело сделать два попадания в борт и одно в кают-компанию монитора.

После долгих усилий противнику удалось сняться с мели. На всех парах монитор начал спускаться вниз по течению. К нашему орудию подошел командир дивизиона. Увидев прикрытое шинелью тело Анощенко, он снял фуражку и трижды перекрестился. Мы смотрели на него с нескрываемой враждой. И, как оказалось впоследствии, имели к этому серьезные основания: опустошив денежный ящик, он ночью с наблюдательного пункта бежал к противнику.