Павел Бермондт-Авалов - В борьбе с большевизмом

Обстоятельства этого перехода заслуживают внимания, и потому я приведу о нем рассказ ротмистра фон Розенберга.

«В середине октября в Псков перебежали поручики Видякин и Пермыкин. Оба офицера, выполнив по прибытии установленные формальности, пришли ко мне и рассказали о цели своего приезда.

Поручик Видякин в Советской России служил в конном партизанском отряде ротмистра Булак-Балаховича, который образовался из партизанского же отряда Лунина, действовавшего против германцев в районе гор. Риги. Во время последнего германского наступления, после Брест-Литовского инцидента с Троцким, отряд Лунина распылился и осталась в целом лишь часть его под командой ротмистра Булак-Балаховича. Отступая под давлением германцев все далее и далее вглубь страны, отряд попал в сферу действий новообразовавшихся большевистских войск и там в силу сложившихся обстоятельств перешел на службу советского правительства. Однако этот переход был только маневром и в душе каждого офицера и солдата отряда было глубокое желание встать, при первой возможности, снова на правильный путь. Узнав о начале формирования русских добровольческих частей в Пскове, отряд понял, что подходящий момент, чтобы покончить со службой у большевиков наступил и после обсуждения этого вопроса было решено перейти на сторону Отдельного Псковского добров. корпуса.

Для этого перехода предполагалось использовать назначение большевистского военного командования на указанный фронт и совершить его всем отрядом в полном вооружении, обмундировании, снаряжении с конями и другим военным имуществом.

Приведение этого плана в исполнение и было собственно целью прибытия поручика Видякина в Псков, где он должен был предупредить командование Отд. Псковским добр. корпусом, что отряд уже находится в пути к границе и переход его можно ожидать со дня на день.

Поручики Видякин и Пермыкин произвели на меня очень хорошее впечатление, и я в них увидел, почувствовал тех молодых офицеров, которые работают идейно, отдавая все свои силы Родине. Их не соблазнила перспектива устроить свою личную жизнь среди общего горя и ужаса и торговая карьера за прилавком не могла их удовлетворить в тот момент, когда кругом все пылало и надо было действовать на свой страх и риск.

Выслушав с глубоким вниманием рассказ поручика Видякина, я мог, конечно, только одно ответить, что отряд ротмистра Булак-Балаховича будет с радостью зачислен в ряды Северной армии.

Через два дня после этого разговора на нашу сторону перешли сперва два эскадрона под командой подъесаула Пермыкина (брата поручика), а за этими двумя и весь остальной отряд под командой самого “батьки” Булак-Балаховича.

Когда ко мне в кабинет вошел плотный, среднего роста ротмистр, с пятью нашивками на левой руке, говоривших о стольких же ранениях на поле чести, я сразу догадался, что передо мною Булак-Балахович, который был нашим героем в эти дни формирования; а когда через несколько дней я увидел один из его эскадронов, почищенный, подправленный и с новыми погонами отряда, то я убедился, что это действительно воинская часть.

Критиковать или, вернее, просто хаить другого очень легко и всегда можно найти недостатки, но, если глубоко вдуматься в то, что было сделано и притом по определенному плану ротмистром Булак-Балаховичем, то остается только восхищаться и преклоняться. Ротмистр свой отряд для контрреволюционных целей формировал не за надежным прикрытием каких-либо границ, а в стане врагов и еще каких врагов! Малейший неверный шаг, легкое замешательство – и все могло рухнуть, приведя инициаторов к смертному приговору.

Последующие руководители русских добровольческих частей на Северо-Западном фронте, желавшие подчинения своему голому авторитету старшинства, очень часто сетовали на Булак-Балаховича и обвиняли его в неисполнении приказаний, но мне кажется, что подобные жалобы лишь доказывают о неумении приказывать. Плох тот военный начальник, который жалуется на непослушание своих подчиненных и этим объясняет свои неудачи», – закончил рассказ ротмистр фон Розенберг.

Почти одновременно с переходом конного отряда ротмистра Булак-Балаховича на сторону Отдельного Псковского добровольческого корпуса перешла также и Чудская флотилия капитана 2-го ранга Нелидова в составе 3 судов, которая также была радостно встречена и зачислена в ряды корпуса.

Эти два перехода от большевиков сильно подняли дух корпуса, так как этот факт подавал надежду, что и в дальнейшем такие переходы будут иметь место и корпус, таким образом, быстро увеличить свой наличный составь.

С прибытием этих частей общая численность корпуса достигала уже 3500 человек.

Этот период, то есть конец октября, можно назвать расцветом формирования корпуса, и настроение, а также и обстановка все улучшались, давая радужные надежды на будущее.

К этому времени приехали из Петербурга члены монархической организации Маркова 2-го во главе с сенатором Андреевским, Панютиным и Волковым, которые передали ротмистру фон Розенбергу от лица своей партии глубокую благодарность и земной поклон, как первому инициатору и организатору русских добровольческих частей на северо-западе. Вместе с ними прибыли из Петербурга же лейб-гвардии Семеновского полка полковник фон Штейн (бывший, как указано выше, посредником и уполномоченным партии Маркова 2-го при переговорах ротмистра фон Розенберга с гауптманом Э. в Петербурге), капитан 2-го ранга Столица, штабс-ротмистр Андреевский 1-й, Андреевский 2-й и князь Оболенский. Новоприбывшие перед своим отъездом были у генерала Юденича, который одобрил их решение ехать в Псков и просил передать ротмистру фон Розенбергу его благословение на дальнейшую работу.

Одновременно с этим пришло известие из Киева, что генерал граф Келлер согласился принять командование Северной армией и утвержден в этой должности генералом Деникиным, который тем самым признал и новую добровольческую русскую часть.

Так относились вначале два командующих – генерал Деникин и генерал Юденич к русскому добровольческому формированию, происходившему под покровительством Германии, и по этому отношению нельзя было предполагать, что те же лица, выполняя веления «союзников», дойдут впоследствии до такой нетерпимости, что генерал Юденич объявит меня за работу с германцами «изменником своего отечества», а генерал Деникин на моем докладе о формировании Западной добровольческой армии напишет: «к черту Авалова и его немцев».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.