Юрий Стальгоров - Они жили в СССР. Враги народа, участники войны

Матвей Иванович окунулся в революцию. Можно спросить: «Зачем ему это было нужно?». Матвей Иванович родился и воспитывался в достаточно обеспеченной семье, получил высшее образование, его родной брат был полковником и командовал Кубанским казачьим полком. Родная сестра Александра Ивановна была до революции женой российского посланника в Китае, о других братьях и сестрах я ничего не знаю, знаю только, что они были обеспеченны так же хорошо. Матвей Иванович не был обездоленным крестьянином или рабочим, не был даже бедным интеллигентом, он был богатым интеллигентом. Однако же Матвей Иванович был честный, порядочный человек. И он видел, что большинство людей в современной ему России чрезвычайно бедствуют. Кроме этого как образованный человек он видел, что улучшения благосостояния народа оказалось возможным только через революцию, т.к. самодержавие не шло ни на какие серьезные реформы. Это видел не один Матвей Иванович, это видели крупные промышленники: Рябушинские, Морозовы, Терещенко.

Главным препятствием для проведения кардинальных реформ в России было царское правительство, самодержавие. Создалась революционная ситуация. В феврале 1917 года самодержавие пало. Образовалось Временное Правительство России, которое проводило революционные мероприятия. Многим революционерам, в том числе и большевикам это казалось малым. Да, и война продолжалась. Большевики во главе с Лениным в конце октября совершили государственный переворот и взяли власть в свои руки, чтобы все революционные изменения проводить быстрее. Вообще-то это был экстремизм. Матвей Иванович вошел в революцию вместе с Дзержинским, с большевиками, с Лениным.

А дальше развязалась гражданская война. Всю гражданскую войну с 1918 по 1922 год Матвей Иванович прошел вместе с Дзержинским.

Мой дедушка знал хорошо Ленина, знал хорошо Крупскую это жена Ленина, знал Сталина и других революционеров, а потом членов правительства новой России. Последняя чекистская должность моего дедушки – это начальник отдела снабжения войск ВЧК Белоруссии.

Он был честный человек. Моя бабушка рассказывала, что она приезжала в Минск к своему мужу Матвею Ивановичу и привозила туда еду. Это обратите внимание, для теперешнего поколения нонсенс, все привыкли к злоупотреблениям различного рода людей, которые работают в снабжении. Это ещё с советской власти. Таких людей, вообще в снабжении было чрезвычайно мало, бабушка говорила, что, тогда она удивлялась: «Как же вы снабженцы, а ты начальник отдела снабжения войск ВЧК Белоруссии. В Белоруссии так сказать первый человек, и вы чуть не голодаете». А ей Матвей Иванович говорил: «Паек, какой есть, мы получаем. Паек скудный, но мы живем точно так, же как наши бойцы. И ни в коем случае не воруем у них, а негде нам больше взять. У населения? Грабить? Мы не грабим население».

Вот опять же это позиция честнейшего человека. Хочу сказать, что он был не единственный такой, в том числе и в рядах чекистов. Удивительное подтверждение этому звучит в криминальном фольклоре, например, песня «Мурка»:

Раньше ты носила туфли из «Торгсина»

Лаковые туфли на «большой».

А теперь ты носишь рваные галоши,

Потому что стала легашом.

Что тебя заставило полюбить легавого?

И пойти работать в ГубЧК.

После ликвидации ВЧК и образовании ОГПУ мой дедушка ушел на гражданскую работу, уехал в город Рогачев, и работал там судьей.

В 1924 году он ездил хоронить Ленина, у бабушки имелась даже фотокарточка, где одним из тех, кто нес гроб Ленина, был Матвей Иванович. В 1925 году родилась ещё одна девочка, моя тетя Женя, а бабушке в это время было уже 46 лет.

Недолго пришлось Матвею Ивановичу поработать судьей. Это судьба судей в авторитарных странах. А Советский Союз тех времен, да и теперь Россия авторитарные страны. Честный человек не может долго продержаться судьей.

Матвей Иванович воспринял буквально запись в Конституции, что судьи независимы и подчиняются только закону, увы, это не для нас, не для нашей страны. И вот за два года, что он был судьей в 1926 году, наконец, переполнилась чаща терпения руководства, как партийного, так и административного его исключают из членов партии, а он как говорится коммунист, большевик, с дореволюционным стажем. Снимают с работы судьи.

Последнее дело, которое ему вменяли в вину – это он присудил наследнику дом умершего родителя. Тогда как на этот дом претендовал какой-то чиновник из администрации города Рогачева. Бабушка мне рассказывала, что вот собрались евреи, партийные, безусловно, и исключили Матвея из партии. Соответственно выгнали с должности судьи. Правда, когда я спросил у нее: «Ну, а те потом кто его так сказать угробили, какова их судьба?». «Да, потом их всех потихоньку пересажали», – ответила бабушка.

Матвей Иванович не выдержал, умер от сердечного приступа. Я это расцениваю почти как самоубийство. Сама по себе смерть состоялась, таким образом, он со своим приятелем был на Днепре, они вылавливали мореный дуб для чего-то. Они его вытащили каким-то образом на берег. Он очень устал, пришел домой и говорит, Ольге Михайловне своей жене: «Вот уже сало идет». Сало – это льдинки, которые образуются на реке перед ледоставом. А приятелю говорит: «Ты побудь здесь, я сейчас принесу табак из соседней комнаты», они курили трубки. Пошел в соседнюю комнату, на пороге упал и умер. Вот, пожалуйста, судьба честного судьи.

Вы думаете, дело кончилось с Матвеем Ивановичем? Ничего подобного, похоронили Матвея Ивановича, приехали на похороны из Бобруйска. Бобруйск был центр округа. Областей никаких не было, были округа. На похороны Матвея Ивановича приехало руководство округа. В том числе бывшие чекисты. Похоронив его, они уехали.

В 1944 году мне бабушка рассказывала, что практически на следующий день после похорон ее мужа к ней пришли работники ОГПУ. Спрашивали, где золото и драгоценности, которые награбил ее муж, когда был чекистом. Бабушка отвечала, что никакого золота нет, и Матвей Иванович никого и никогда не грабил. Ее посадили в КПЗ и на допросах пытались все же выяснить, где же золото. Через неделю ее выпустили, за нее заступились бобруйские чекисты. Бабушка говорила так же, что ее зять – муж ее старшей дочери Люси Николай Решетников начальник Рогачевского ОГПУ ей говорил, что Матвей Иванович умер вовремя, т.к., если бы он не умер, его бы арестовали. После того как исключили из партии и сняли с должности судьи. Своим арестом он бы испортил Решетникову всю карьеру в ОГПУ. А так все хорошо, умер человек и его арестантское дело закрыто.

Ситуация с Матвеем Ивановичем я расцениваю как репрессию сталинского режима против старых большевиков. Т.е. против тех, кто сделал октябрьскую революцию и победил в Гражданской войне. Дзержинский так же умер летом 1926 года при достаточно подозрительных обстоятельствах. А мой дедушка, хорошо знавший Дзержинского и Ленина, конечно, подлежал Сталинскому уничтожению.