Юл Ханчас - Израиль моими красивыми глазами

Курс молодого бойца в израильской армии подходил к концу. Наш отряд размещался на территории, которые в последствии были возвращены палестинским мирным жителям. Длинное бетонное здание было укомплектовано двухъярусными пружинными кроватями. Большая часть солдат были русскоговорящие из бывшего СССР. Я лежал сверху. Днём разрешалось заниматься своими делами, и мы предпочитали поспать. Набраться дневным сном сил, перед ночными забегами в женский батальон через дорогу.

Скрипя старой, как само здание, дверью, вошла молоденькая командир роты, израильтянка Сагит. На неё не сразу обратили внимание. При всех её пышных формах и безупречно вздёрнутом к небу ашкеназийском носике, она успела достать всех утренними отжиманиями от пола так, что видеть её никто не желал. Даже в солдатских эротических фантазиях. Сагит достала записную книжку из маленького кармана на большой груди. Открыла её на нужной странице, и громко, чтобы хоть как то обратить на себя внимание, зачитала – «Пидор, на выход, к тебе приехала бабушка!».

Среди шестидесяти моих сослуживцев, готов поклясться, пидоров не было. Никто не отреагировал. Сагит повторила, вглядываясь в написанное – «Пидор, собирайся к проходной. Тебя ждут». Но пидор не откликался. Все переглядывались и не доверительно смотрели друг на друга. Я, на всякий случай, перевернулся на живот, чтобы не смущать своим тылом соседа снизу. Вдруг это он? Из всех шестидесяти солдат, я был уверен только в себе и в том, что пидор точно не я. Сагит знала, что Пидор точно среди нас. Так было написано в её книжице командиром роты. «К Пидору приехала бабушка из Иерусалима. Бабушка Пидора ждёт встречи с внуком», – не унималась настойчивая младший сержант. Но Пидор не сдавался. Признать на четвёртом месяце службы то, что он Пидор, после походов в баню, общих душевых, марш-бросков и двухъярусных кроватей, не хотел никто. Сагит перешла в наступление и наконец, зачитала фамилию – «Пидор Богданов, с вещами на выход!!».

Я не зря повернулся на живот, ибо Богданов лежал подо мной. То, что он Пидор и об этом знает наше командование, обескуражило меня. Я спал над ним уже третий месяц и ни разу не почувствовал через старенький матрац его твёрдое имя. Солдат из Молдавии, лежавший с ним рядом, натянул одеяло на глаза. Здоровенный белокурый воин с Житомира, чистивший автомат напротив, завернул недоеденное сало с луком и спрятал их в изношенный баул цвета хаки. Вернувшиеся из душевой армяне проявили интерес и подсели поближе.

«Я не Пидор!», – грозно заявил солдат Богданов. «Я Фёдор, Фёдор Богданов». «Фиодор, Пидор, Фиодор, какая разница?», – извинилась Сагит. Вся рота выдохнула и я перевернулся снова на спину. К концу курса у каждого из нас были характерные клички и прозвища, которые мы заслужили за четыре месяца дружно проведённого курса молодого бойца. И тут не нужно быть умным евреем, чтобы понимать сразу, как еще долго впоследствии мы называли сержанта Богданова. После армии он даже сменил имя на Пинхас.

Не сладко жилось Федям в Израиле. А девушка с фамилией Фёдорова на второй год проживания в Ашдоде сошла с ума. Именно в Ашдод в начале 90-х завернула большая грузинская диаспора. Но это уже совсем другая история.

В середине 90-х, я познакомился и подружился с весёлой компанией молодых ребят из Бат-Яма. Нас объединяли музыка, молодость и бесконечное вино. Город назвали очень правильно, Дочь Моря, ибо пляжи красовались роскошными смуглыми русалочками. Четыре квартала разделяли бескрайний пляж от квартиры моего друга, где все и собирались в свободное время. Несколько кругов вокруг домов всегда заканчивались успешной парковкой, и я бежал трезвыми ногами к заветному подъезду, вооружённый пакетом горячих бурекасов и бутылкой румынского красного вина.

Каждый раз, с неба на мою лысую голову пикировали несколько бумажных самолётиков. Русско-бухарские дворники злобно ворчали, лая в небо что то про небесную маму. В ответ на это, как правило, с неба плавно шёл на посадку очередной самолёт. Ругаясь уже на своём языке, дворники подбирали их и победоносно наполняли ими мусорные баки. Конструктором бумажных птиц был весёлый дедушка, сидевший на балконе третьего этажа. Разглядеть можно было только его доброе лицо, наполненное детской улыбкой и трясущиеся руки, пускающие остроносенькие треугольнички. Я крикнул ему «шалом», и это стало нашей традицией. Каждый раз после шалома начинался бумажный снегопад. Дворники начали ненавидеть и меня, но мои габариты останавливали их от словесных выпадов в мою сторону. Они отрывались на дедушке, но он им показывал толстенную книжку Дапей-ЗаГав, аналогичную нашим Жёлтым страницам, и словно быка красной тряпкой, лишал их радужных перспектив в борьбе с мусором и международным антисемитским заговором.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.