Виктория Полищук - Дневник многодетной бизнес-мамы. Мой опыт и немного советов: как создать и управлять бизнесом

Но вернемся в 90-е, которые закалили мой детский характер, но научили бояться бедности. Я твердо верила, у меня будет свой бизнес, и он будет приносить мне достаточно денег, мои дети ни в чем не будут нуждаться. Верила.

Юность, начиная лет с одиннадцати, прошла в поисках идей и способов заработка денег. Конец 80-х – начало 90-х были сложными, общество катастрофически расслаивалось, а моя семья оказалась не «на гребне волны». Родители не давали мне карманных денег до самого моего ухода из дома. У них просто не было такой возможности. Одевалась я в «домашний» секонд-хэнд – мамино пальто, теткина шапка, бабушкины сапоги (к счастью, импортные б/у шмотки тогда еще не хлынули в нашу страну и мне не пришлось носить чужие обноски). Все свободное от учебы время я думала не о том, как развлечься, а о том, где денег взять. На развлечения в том числе.

Самый первый мой «бизнес» – продажа одноклассникам бутербродов в третьем классе. Я голодала на переменках, но терпела, так как пухлый одноклассник мог дать целых тридцать копеек за мои булочки с маслом или пирожки. И я продавала эти булочки, печеньки и прочую снедь. Вот такая была «барыга».

Далее я неплохо заработала, сдав в пункт стеклотары все стеклянные бутылки, которыми был захламлен наш балкон. Помните, тогда еще работали почти при каждом магазине пункты приема стеклотары? Самые ценные были темные бутылки от пива. К сожалению, мой отец пил пиво крайне редко и таких на балконе было мало. Пришлось носить в магазин в основном более дешевые и тяжелые кефирно-молочные бутылки и баночки от сметаны. Этот бизнес-проект оказался успешен в плане денег. Я скопила что-то около 10 рублей. Побочным эффектом моего переноса бутылок на такое расстояние стало отделение детской хирургии и операция по удалению грыжи. Просыпаться было тяжело, а ходить – очень больно. Но я не отчаялась: дома меня ждали мои денежки!

Когда я вышла из больницы и немного оклемалась, первым делом помчалась на рынок, тратить «зарплату». Птичий рынок. Реальный, offline, потому что в интернете тогда животных еще не продавали. Только-только самые крупные питомники начали обзаводиться собственными веб-сайтами. Но такой щенок был мне точно не по карману.

Итак, в ближайшее воскресенье я бежала по ряду с животными нашего местного «базара»:

– Это какая порода, овчарка?

– Да, да, детка! Самая настоящая овчарка! Бери! Десять рублей всего! – и я гордо протянула продавщице деньги.

Под видом «овчарки» бабуля-божий одуванчик втюхала мне тогда цуцыка крупной лохматой дворняги. Но я была счастлива: у меня теперь есть своя собака! Была. Недолго. Пока ехала домой. Родители категорически не приняли собаку в доме и щенка пришлось отдать знакомым. Конечно, бесплатно. Вот так закончился мой стеклотарный проект. Скажите, с точки зрения менеджмента, он был успешен или нет?

Лет в тринадцать я-таки выпросила у родителей собаку. Просила долго, прошли годы и годы. И вымолила. Мы взяли самую популярную породу на тот момент в нашем городе – малый пудель. Черный. Этот окрас и размер был немодный и недорогой, но очень многочисленный. И что вы думаете? Моя Джейт помогла мне придумать новый бизнес-проект: я стала стричь чужих пуделей за деньги. Конечно, поначалу я немало поиздевалась над своей пуделюшкой, осваивая все тонкости стрижки. Слово «грумер» тогда еще мало кто слышал: не было интернета и мастер-классов. Я училась стричь по одной-единственной книжке, которая нашлась на задворках домашней библиотеки моей бабушки. Стригла обычными канцелярскими ножницами. На полу, на корточках. О машинке для стрижки или столике для груминга я даже не мечтала. Когда стрижки Джейт из разряда «о ужас!» стали переходить в категорию «вроде ничего, но не для выставки», я расклеила объявления в нашем районе о своих услугах. И ко мне приводили собак! И хозяева даже были довольны! Деньги потекли рекой (как для девочки-школьницы) и я себя чувствовала Рокфеллером.

Мой успешный грумерский бизнес внезапно оборвала моя первая любовь. Мне дико нравился один мальчик из нашего двора и однажды он должен был мне позвонить. А мне как раз привели на стрижку и оставили огромного и лохматого, к тому же строптивого королевского пуделя. Работы было часов на пять минимум. Я начала чесать, стричь, а мальчик все не звонил. Я постригла морду, он не позвонил. Уже пострижены лапы, а мальчик не звонил.

Кобель скалился не хотел стричься. Мозоли от ножниц на моих пальцах лопнули и начали кровить, а еще дико устала и начала болеть моя спина. Я бы с ним справилась, этим пуделем, я умела находить подход и к таким псам. Но. Мальчик не позвонил. Эти два наглых самца и довели меня до истерики, каждый по-своему. Я сидела и рыдала в углу, а недостриженный пудель с хитрой улыбкой смотрел на меня сверху вниз. Я отрыдалась, взяла себя в руки, кое-как подправила ему прическу и позвонила его хозяевам с просьбой прийти и забрать его. Денег не надо, я не смогла его постричь. Примчался хозяин, оглядел собаку и сказал:

– Хорошая стрижка, все ок. Я думал и правда что-то случилось! Вот деньги! Возьмите!

– Нет, нет, уходите, извините меня, собака недострижена и я не смогу ее закончить! – снова почти рыдала я. Мужчина с пуделем ушел.

Собака была недострижена. Клиент это не увидел, но я же знала, что не доделала работу и не смогла взять деньги.

Мальчик так и не позвонил. А я больше никогда не стригла чужих собак. Как говорится, что-то щелкнуло, и я «ушла из профессии».

Далее я мечтала стать ветеринаром или иметь свою ферму. От первой мечты меня отговорила врач местной государственной ветеринарной службы, куда мы с мамой привели нашу собаку на прививку. Она сказала:

– Девочка, милая, посмотри на меня, на этот кабинет, на эти условия! Ты тоже хочешь так работать? – выглядела она очень устало и небогато. Ее кабинет был более чем скромный.

Вся та ветеринарная больница была старым полуразвалившимся зданием со рваным линолеумом и старой сломанной мебелью в коридоре. Самые простые примитивные инструменты, минимум медикаментов и совсем немного старенькой примитивной аппаратуры.

Тетенька-ветврач меня как-то сразу и легко переубедила. Ведь она искренне не желала мне зла. Весь тот разговор и нищета местной ветбольницы произвели на меня такое мрачное настроение, что моя мечта о ветеринарном техникуме разбилась на мелкие осколки. Тогда я еще даже представить себе не могла, что ветеринарные клиники могут быть новые, чистые, красивые, с прекрасным оборудованием и приличными зарплатами врачей. Поэтому я не стала ветеринаром – скажем так, не смогла рассмотреть в этом перспективы. Иногда вспоминаю с грустью эту разбитую мечту: ведь Джеймс Хэрриот и его «Воспоминания сельского ветеринара» были моей чуть ли не настольной книгой когда-то. Наряду с Джеральдом Дарреллом и его удивительным миром рядом с животными. Больше всего меня впечатлила у Даррелла сцена, где он оперировал дохлую протухшую морскую черепаху. Я иногда жалела, что мы не живем на морском побережье и такую черепаху мне не найти для исследований.