Леонид Млечин - Брежнев

Член президиума ЦК и председатель правительства РСФСР Геннадий Иванович Воронов тоже рассказывал, что его «завербовал» именно Брежнев. Пригласил на охоту в Завидово. На обратном пути предложил сесть в его «чайку». Третьим в просторной правительственной машине был секретарь ЦК, отвечавший за связи с соцстранами, Юрий Владимирович Андропов.

В машине, подняв стекло, отгораживавшее пассажиров от водителя, Брежнев рассказал, что есть идея призвать Хрущева к ответу. Леонид Ильич, по словам Воронова, держал в руках список членов высшего партийного руководства и ставил против фамилий значки, отмечая тех, с кем уже договорились и с кем еще предстоит вести беседы.

Очень подробно о том, как шла подготовка свержения Хрущева, рассказал тогдашний первый секретарь ЦК компартии Украины Петр Ефимович Шелест.

В июле 1964 года он отдыхал в Крыму на госдаче № 5 «Чаир». Охрана предупредила, что его навестит Брежнев. Шелест удивился: они не были близки с Леонидом Ильичом. Петр Ефимович ждал Подгорного, который отдыхал рядом, в Мухолатке, и с которым они были в дружеских отношениях. До перевода в Москву Подгорный был руководителем Украины. Он тянул Петра Ефимовича наверх. Став секретарем ЦК КПСС, по-прежнему покровительствовал Шелесту.

Приехал Брежнев. Присели на скамейку. Появился внук Шелеста, тоже Петр.

– Как тебя зовут? – ласково спросил его Брежнев.

Мальчик ответил и в свою очередь поинтересовался:

– А тебя как?

– А меня дядя Леня.

Петя помолчал и сказал:

– А, знаю. Ты – дядя Леня из кинобудки.

Брежнев был несколько смущен, но выяснилось, что Леонид Ильич похож на своего тезку-киномеханика, который приезжал на госдачу показывать фильмы семье секретаря ЦК Украины.

С тех пор Леонид Ильич, разговаривая с Шелестом, неизменно просил:

– Петро, не забудь передать внуку привет от дяди Лени из кинобудки.

Брежнев и Шелест искупались и расположились в беседке. Брежнев стал расспрашивать Шелеста о делах на Украине. И как бы между прочим задал вопрос:

– Как к тебе относится Хрущев?

– Мне кажется, что Никита Сергеевич ко мне относится спокойно, как большой руководитель к младшему, – дисциплинированно ответил Петр Ефимович. – С его стороны я никогда не слышал ни окрика, ни грубого обращения.

– Это он в глаза, а за глаза может и другое сказать. И говорит, – буркнул Брежнев.

Шелест растерялся, подумав, что Брежнев знает об истинном отношении к нему Хрущева. На всякий случай сказал:

– Хрущев занимает такое положение, что ему нет надобности говорить одно в глаза, а другое за глаза. Да и вообще у него такая ответственность и нагрузка, что мы должны его понимать, если даже он кое-что говорит резко. Но он по натуре не злопамятный, наоборот, добрый и отзывчивый.

– Ты мало его знаешь, – недовольно отозвался Брежнев, – замкнулся в своей провинции, ничего не видишь и не чувствуешь.

Шелест обиделся:

– Что кому положено, тот то и делает.

– Это так, но надо шире смотреть на происходящее, – сказал Брежнев. – Все, что происходит в партии, в стране, исходит от вас, членов президиума ЦК. И мы видим, что вы все вторите Хрущеву, первыми ему аплодируете. А нам с Хрущевым трудно работать. Об этом я и приехал поговорить откровенно с тобой, Петро. Никто не должен знать о нашей беседе.

Подошло время обеда. Брежнев не отказался от рюмки. Расслабившись, стал читать стихи. Несколько раз с намеком говорил жене Шелеста: «Петро меня не понимает». Сын Шелеста находился в командировке в Африке. Брежнев пообещал невестке Петра Ефимовича поездку к мужу, добавив:

– И тебе это ничего не будет стоить.

Обед затянулся. Когда вышли на улицу, уже темнело. После выпитого разговор принял более откровенный характер.

– Ты, Петро, должен нам помочь, поддержать нас! – сказал Брежнев.

Шелест не спешил с окончательным ответом:

– Не понимаю, в чем и кого именно поддерживать? Объясни.

– Хрущев с нами не считается, грубит, дает нам прозвища и навешивает ярлыки, он самостоятельно принимает решения. А недавно заявил, что руководство наше старое и его надо омолодить. Он собирается нас всех разогнать, – ответил Брежнев.

Леонид Ильич не лукавил. Шелест сам слышал от Хрущева, что «в президиуме ЦК собрались старики»…

– А тебе сколько лет? – спросил Брежнев.

– Пошел пятьдесят пятый.

– Так ты тоже старик, по мнению Хрущева.

– Хрущев беспокоится об омоложении кадров. Это хорошо, должна быть преемственность, – Шелест продолжал играть.

– Ты меня неправильно понял, – сказал Брежнев. – Надо же понимать, что на самом деле хочет разогнать опытные кадры, чтобы самому вершить все дела… – И, нахмурившись, добавил: – Жаль, что ты не хочешь меня понять. А наш разговор нужно держать в тайне.

Шелест не выдержал:

– Если вы мне не доверяете, то нечего было ко мне приезжать, а о конфиденциальности прошу мне лишний раз не напоминать.

Брежнев спохватился:

– Ты, Петро, правильно меня пойми. Мне тяжело все это говорить, но другого выхода у нас нет. Хрущев над нами издевается – жизни нет. – На глазах у него появились слезы. – Без тебя, без такой крупной организации, как компартия Украины, мы не можем что-либо предпринять.

– Вам всем надо собраться и откровенно поговорить с Никитой Сергеевичем о недостатках, – посоветовал Шелест. – Мне кажется, он поймет.

Ты так говоришь потому, что не знаешь истинного положения дел, – прервал его Брежнев. – Если мы попытаемся это сделать, он нас всех разгонит.

Они вернулись на дачу, еще выпили и закусили.

Брежнев обнял Шелеста, расцеловал и многозначительно произнес:

– Петро, мы на тебя очень надеемся.

Брежнев уехал, а Шелест почти до рассвета бродил по набережной, прикидывая, как ему быть и чью сторону занять. Он и сам побаивался непредсказуемого Хрущева, ему тоже надоело постоянное недовольство неуемного первого секретаря.

Никита Сергеевич с удовольствием приезжал в Киев, выступал на пленуме республиканского ЦК и крыл местное начальство:

– Украина сдала свои позиции, положение дел вызывает беспокойство… Плохо стали работать… Я уже критиковал украинское руководство, но за обедом, когда критикуешь, с них как с гуся вода, а вот когда при народе критикуешь, я вижу – они ежиться начинают… Последние годы, как лето, так руководители все от мала до велика стараются не упустить лучший сезон купания в Черном море. Благо вы теперь Крым получили, поэтому есть куда ехать. Товарищи, кто со мной работал на Украине, тот знает, я проработал тринадцать лет на Украине и за эти тринадцать лет только раз был в отпуску…

Шелест и другие руководители Украины в присутствии своих подчиненных вынуждены были лишь, кисло улыбаясь, аплодировать Никите Сергеевичу.