Василий Крысов - На самоходке против «Тигров»

Кроме того, теперь мне предстояло командовать взводом – двумя самоходками СУ-122 со 122-мм гаубицами. СУ-122 были созданы на базе танка Т-34, имели почти ту же лобовую и боковую броню – 45 мм (у «тридцатьчетверки» лоб толще всего на 5 мм) и ту же максимальную скорость – 55 км/час. В отличие от танка башня самоходки была сделана замонолит с корпусом и не вращалась, орудие имело повороты по 7,5 градуса влево и вправо, а если цель находилась за этими пределами, приходилось поворачивать всю машину. 122-мм гаубица имела небольшую начальную скорость полета снаряда – 515 м/сек, но ее тяжелый снаряд весом 21,76 кг за 500 метров мог пробить броню немецких танков, а на большее расстояние его ударом и взрывом оглушался и выводился из строя вражеский экипаж.

В последнюю ночь перед отъездом из Свердловска я так и не смог заснуть. Не из-за того, что волновался или было жестко спать на туго набитых соломой матрацах, настеленных вплотную один к другому на втором ярусе деревянных нар, просто нахлынули воспоминания о танковом училище, боях под Сталинградом да немного беспокоила раненая рука. А может, это было предчувствие. Не знали мы тогда, что вскоре из Подмосковья, куда мы направлялись на окончательное формирование, проляжет наш путь прямиком на Курскую дугу…

– Подъем! – раздалась команда, прервав мои беспокойные размышления.

За час успели побриться, помыться, поесть и, еще затемно, побатарейно двинулись в сторону завода Уралмаш. Под сапогами поскрипывал снег, миновали поле, небольшой перелесок и вскоре оказались на заводском дворе, где в предрассветных сумерках увидели свой эшелон с самоходками под брезентом. По обе стороны платформ прохаживались в овчинных тулупах и валенках часовые специального караула. Не более получаса ушло на погрузку имущества батарей и посадку личного состава в вагоны-теплушки, после чего наш эшелон, ведомый двумя паровозами цугом, вышел на основную магистраль и двинулся на запад. Ехали с большой скоростью, по «зеленой улице». Помню только две остановки на станциях: менялись паровозные бригады.

Каждое подразделение занимало двухосную теплушку, оборудованную нарами и железной печкой-буржуйкой, которую мы сразу же и затопили. Сквозь белую пелену падающего снега в проеме полуоткрытых застопоренных дверей мелькали платформы станций, глаз не успевал разобрать названий, отмечая лишь редких прохожих на стылых перронах. Всю дорогу пели популярные тогда песни – «Темную ночь», «В землянке», «Священную войну», «Огонек». В нашей батарее запевал обычно наводчик из комбатовского экипажа старший сержант Саша Чекменов, а когда пели украинские песни, вел сам командир батареи старший лейтенант Шевченко.

Драгоценны для молодых, еще не обстрелянных, были и рассказы бывалых фронтовиков. Командиру 1-го взвода лейтенанту Петру Фомичеву уже довелось участвовать в освобождении Западной Украины, Бессарабии, воевать с белофиннами да и о нынешней войне было что рассказать, воевал он с июля сорок второго. Механик-водитель из моего экипажа старший сержант Виктор Олейник сражался с японцами на Халхин-Голе, а зампотех [4] Заместитель командира по технической части. батареи техник-лейтенант Василий Васильевич Ишкин рассказывал о боях на Ленинградском фронте, где получил тяжелое ранение, вывезли его из блокадного Ленинграда самолетом. С особенным интересом все слушали и расспрашивали о начальном периоде войны – боях на границе, под Москвой и Сталинградом.

Уже на вторые сутки наш эшелон прибыл на станцию Пушкино под Москвой. Здесь нас встретили командование полка и офицеры управления. В тусклом свете станционных фонарей разгрузили самоходки и перегнали в лес, километров на двадцать пять от железной дороги.

Разместившись в каком-то дачном поселке, мы приступили к боевой учебе и окончательному сколачиванию экипажей и подразделений в условиях, максимально приближенных к боевой обстановке.

К июлю 1943 года – времени предстоящей Курской битвы Красная Армия имела уже достаточно вооружения и опыта ведения боевых действий. Командование Вермахта, разрабатывая наступательную операцию «Цитадель» с целью разгромить наши войска на Курском выступе и нанести сокрушительный удар в направлении Курск – Москва, делало ставку на новые самолеты: истребители «Фокке-вульф-190» и штурмовики «Хейнкель-129», но, конечно, прежде всего – на новую тяжелую боевую технику: танки «тигр» и «пантера» и мощные самоходные орудия «насхорн» (носорог) и «элефант» (слон), последнее у нас часто называли – и устно, и в печати – «фердинандом», по имени его конструктора доктора Фердинанда Порше.

Штаб полка уже располагал некоторыми тактико-техническими данными о новых немецких танках и штурмовых орудиях, однако нам тогда об этих данных не говорили: было запрещено доводить такого рода сведения до личного состава, чтобы не подрывать моральный дух экипажей. Но когда раздали инструкции по борьбе с вражескими танками, в которых на рисунках красными стрелками были указаны их уязвимые места, мы поняли, что нашими 122-мм гаубицами лобовая броня всех этих «зверей», кроме «насхорна» (броня 10–30 мм), не пробивается.

К тому же на всех немецких танках и самоходных орудиях, в отличие от наших, имелись дальномеры, что обеспечивало точность стрельбы. Наши экипажи танков и самоходок определяли расстояния до целей в обороне по формуле «тысячных», используя шкалы прицелов, а в наступлении целиться приходилось на глаз. К тому же с одной остановки можно было сделать только один, в крайнем случае два выстрела, иначе не избежать попадания вражеского снаряда. Не радовало и то, что, по сравнению с нашими боевыми машинами, немецкие располагали очень большими боекомплектами снарядов. Нам оставалось рассчитывать на преимущества в скорости и маневренности наших самоходок, большой запас хода и хорошее преодоление препятствий. Преимуществом были и значительно меньшие габариты самоходок, особенно по высоте. Против наших СУ-122 весом в 29 тонн и скорости 55 км/час «тигр» имел вес 55 тонн и скорость всего 38 км/час; «пантера» весила 44,8 тонны, развивая скорость до 48 км/час; самоходное орудие «элефант» имело боевой вес 68 тонн.

Исходя из этих сравнительных данных командование полка, проводя занятия с подразделениями, особое внимание уделяло тактике будущих боев. Да мы и сами понимали, что в обороне нас будет спасать земля – самоходки будут находиться в окопах; а в наступлении следует использовать складки местности и скорость машин.

Главный упор при сколачивании экипажей делался на вождении машин по сложным препятствиям, ведении огня с коротких остановок, особенно по движущимся целям, и на полную взаимозаменяемость членов экипажа. Даже рядовой Емельян Иванович Бессчетнов (мы называли его «старина», ему было уже за сорок), будучи замковым, хорошо водил самоходку и метко стрелял, хотя до этого в танковых войсках не служил, правда, прежде работал в колхозе трактористом.