Наталия Таньшина - Франсуа Гизо: политическая биография

Доктринеры имели свои периодические органы: «Философские, политические и литературные архивы», «Глоб», «Ревю франсез». Они пытались на страницах этих журналов дать критический анализ принципов философии просвещения и создать новую научную и политическую теорию.

Конституционная Хартия 1814 г. являлась для доктринеров и Гизо залогом стабильности и прочности новой французской государственности. Гизо и Руайе-Коллар приняли непосредственное участие в разработке основных положений Хартии. По их замыслу, она должна была явиться оплотом против возвращения к Старому порядку и гарантировать правильное функционирование институтов конституционной монархии. Опасаясь возможного повторения социальных катаклизмов, которые только что пережила Франция, доктринеры выступали за умеренный, компромиссный характер нового законодательного акта. Они очень высоко оценивали значение Хартии для дальнейшего развития Франции. Так, по мнению Руайе-Коллара, Хартия явилась лучшей страницей французской истории, сочетая в себе принципы легитимности и свободы [72] Бутенко В.A. Указ. соч. С. 335. .

Смысл Хартии и установленного ею порядка подробно разбирался на страницах полупериодического журнала доктринеров «Философские, политические и литературные архивы», который стал появляться с середины 1817 г., раз в два-три месяца. Наиболее активное участие в работе этого издания принимал Гизо, отмечавший без ложной скромности, что он был «душою всего предприятия» [73] Guizot F. Mémoires… V.l. P. 199. .

Во многом под влиянием идей Ш.-Л. Монтескье, доктринеры были сторонниками английских порядков, английской конституционной системы. Очень часто их обвиняли в слепом подражании английской политической системе, в том, что они пытались перенести ее на неподготовленную французскую почву. Так, русский публицист Е. М. Феоктистов писал, что «внимательное изучение английской истории, вместо того, чтобы показать им разницу между этой страной и их собственным отечеством, воспитало в них, напротив, мысли о поразительном их сходстве в политическом отношении. Они видели, как в XVII веке английское государство было потрясаемо целым рядом переворотов, результатом которых было не уничтожение какого-либо из государственных элементов, а напротив, примирение между ними посредством взаимных уступок, определения взаимных их прав и окончательного торжества конституции» [74] Феоктистов E.M. Записки Гизо. Империя и Реставрация. С. 323–324. . Гизо писал: «В Англии… аристократические и демократические классы долго боролись за власть, но вследствие удачного взаимодействия и благоразумия они смогли договориться и объединиться… В этом политическом согласии различных классов, в гармонии их взаимных прав и взаимовлияния, Англия обрела внутренний мир, величие, стабильность и свободу» [75] Guizot F. Mémoires… V. 1. P. 111. .

Поэтому конституционный порядок во Франции, по мнению Гизо, мог утвердиться на тех же основах, что и в Великобритании, с той лишь разницей, что главная роль при новом государственном устройстве отводилась не аристократии, как в Англии, а среднему классу, то есть буржуазии. Сама же идея о гармоничном взаимодействии буржуазии, дворянства и духовенства – это сущность концепции доктринеров и самого Гизо. Он писал: «Что касается меня, я всегда был исполнен глубокого уважения к событиям и именам, прославленным в нашей истории, но, несмотря на приверженность свою к новым нравам, когда Людовик XVIII вступил во Францию с Хартией в руках, я не считал ни позором, ни унижением для себя пользоваться этими правами и защищать их, под владычеством старинной династии и в общей среде всех французов, знатных и незначительных… Уже в то время, хотя может быть, и не совсем ясно, я сознавал, что необходимо содействие всех просвещенных и независимых сословий, и старых, и новых, для спасения нашего отечества от попеременного деспотизма или анархии, что без этого мы никогда не будем пользоваться вместе и свободой, и порядком» [76] Феоктистов Е.М. Записки Гизо. Империя и Реставрация. С. 325–326. .

На обвинения в том, что он слепо копирует английскую модель, Гизо отвечал, что в первые годы Реставрации Англия его нисколько не интересовала, он тогда еще серьезно не занимался ни ее политическими институтами, ни ее историей: «Я жил среди общества, насквозь французского, очень сильно пропитанного настоящим французским духом» [77] Guizot F. Mémoires… V. 1. P. 111. .

Аналогичные идеи развивал и Руайе-Коллар, утверждавший, что правительство, созданное во Франции на основе конституционной Хартии, не было парламентским по английскому образцу: «В Англии инициатива сосредоточена в палате общин… у нас это право целиком в руках короля, который управляет независимо от палат» [78] Lavergne L. Royer-Collar, orateur et politique // Revue des Deux Mondes. T. 35. Sept.-oct. 1861. P. 572. . Отмечая различия исторического развития Франции и Великобритании, он подчеркивал: «Если вы хотите учредить английское правительство на основе нашей французской Хартии, дайте нам английское устройство, нравственное и физическое, сделайте так, чтобы история Англии была нашей!..» [79] Ibidem.

В октябре 1816 г. Людовик XVIII решился распустить «бесподобную палату» с преобладающим влиянием ультрароялистов и взял более либеральный курс. С этого времени и вплоть до 1820 г. доктринеры были в тесном контакте с правительством и последовательно поддерживали министерства Ришелье, Дессоля и Деказа. Но, как верно отмечал В. А. Бутенко, их нельзя было назвать ни правящей, ни правительственной партией. Доктринеры всегда оставались независимыми сотрудниками, готовыми поддержать правительство только в том случае, если его политика будет соответствовать их собственной [80] Бутенко В.A. Указ. соч. С. 363. .

До 1817 г. доктринеры не примыкали ни к одной политической организации, и ограничивались участием в парламентских обсуждениях без всякого предварительного соглашения со своими политическими единомышленниками. Во многом это было связано с замкнутым характером группы, что вызывало недовольство даже тех, кто был близок к ним по своим политическим взглядам. Роялисты, для которых доктринеры предполагали сохранить часть их прав, относились к ним враждебно, поскольку они не хотели мириться с новым общественным устройством, а доктринеры, несмотря на свою умеренность, казались им людьми, зараженными новыми опасными идеями. Группа «независимых» также относилась к ним враждебно, по причине того, что доктринеры не отказывались от дореволюционной французской истории и пытались примирить старое и новое общество. Только после раскола министерского центра, к концу 1818 г. доктринеры были в постоянном контакте с представителями левого центра и фактически стали лидерами этого течения [81] Там же. С. 356. . Сам же Гизо уверял в «Мемуарах», будто доктринеры пользовались уважением как справа, так и слева именно за их умеренную позицию.