Яков Иванов - Я - мемуарю!

Фонетическая справка : Прикидываться «шлангом», «шланговать» - стараться ничего не делать, лениться (перевод с совка). По-видимому, производное от заграничного слова «шезлонг», но адаптированное к реалиям советской действительности.

«- Что вас беспокоит?» - проявил терапевт участие к моему столь раннему визиту.

«- Вот!» - и я продемонстрировал ему свой большой палец левой руки, который намедни случайно порезал, открывая бутылку.

«- О, знатная травма! Чего же ты хочешь? (как-то мы быстро, даже без «брудершафта» перешли на «ты»)

«- Эх, лучше спроси, чего я не хочу. А не хочу я работать на консервной фабрике.»

«- Ну, тогда беги в магазин.»

«- Понял…»

Через полчаса мы раскатали бутылку, выяснили, что врач в прошлом году закончил ДМИ, а затем принялись сочинять отписку. Итоговый документ гласил:

Дана Иванову Я.А. 1964 г.р. в том, что он по пути с работы получил травму большого пальца левой руки. Заключение комиссии - в течение месяца запрещено поднимать тяжести весом более 2 кг.

Дата. Подпись. Печать.

Спотыкаясь, я понесся в сторону проходной. Войдя в кабинет директора я, морщась и стеная от нетерпимой боли, перевязанной рукой положил на его стол справку. Возликовалось… но рано. Хитрющий руководитель все-таки нашел мне работу - послал на склад, клеить этикетки на трехлитровые банки с соком.

Уж, как только я ему потом эти «лейблы» не лепил - и параллельно крышке, и перпендикулярно, и асимметрично, и… в общем, вы поняли. А потом, на досуге, приловчился делать фирменный сельский дринк «BRAGA». Берешь бутыль яблочного сока, проковыриваешь в жестяной крышечке дыру, вставляешь в нее один конец шлангочки, а второй опускаешь в емкость с водой и выносишь конструкцию в укромное солнечное место. Через четыре-пять дней напиток готов. Взболтал, выпил и вперед! В глазах такая ясность образовывалась, что микробов было видно.

Мне такое времяпровождение зело нравилось, и даже по окончании стройотрядовской шараги было жаль уходить из прохладного булькающего склада. Душевно сросся я с ним.

Вот так клочок бумажки, осененный медиком, может круто изменить жизнь человека.

Мне немного жаль моего младшего брата Константина. Он попал в институт, уже на излете мудреной аферы Михаила Сергеевича под названием «перестройка». Я же учился в полнокровные и плодоносящие годы лютого застоя. В то время, несмотря на руководящую руку КПСС и леденящий взгляд КГБ, жизнь была прекрасной. Эх, милое болото моей молодости. Корабль империи казался непотопляемым и в буфетах было все и по доступной цене. Мы не имели понятия о национализме, который теперь возводят в патриотизм.

Как вы помните, стипендию я почти не получал, но на те 80 руб., которые мне высылали родители, я жировал, как татарский хан после удачного набега на Русь. Мне ничего не стоило пойти в «Пельменную» и на 1 рубль нажраться до одури в глазах. Но, увы, те времена минули безвозвратно. Остались лишь пожелтевшие фото в альбоме, синий диплом, да воспоминания, от которых так радостно на душе и тоскливо в сердце.

Как ни странно это звучит, но учебный процесс мне нравился. ДМетИ, несмотря на моральный пресс орденов, знамен и наименований (кстати, в 50-х годах институт гордо нес на бортах имя И.В.Сталина), все-таки имел более-менее либеральную обстановку. Училось студенчество легко и без перегрузок, в отличии, скажем, от Государственного университета, где учеба представлялась в виде долгонепроходящего запора.

Больше всего мне не нравилась зачетная неделя, а вот сессию я просто обожал. Ее приход для меня ассоциировался с началом каникул. Ну не благодать ли - четыре дня спишь, а на пятый идешь сдавать экзамен. Красота!

За все годы учебы в институте мною собственноручно были исписаны всего лишь пять конспектов. Остальные тридцать я брал на время экзаменов у своих сердобольных сокурсников.

Ну, а вообще если я сказал, что у меня было пять конспектов, то я соврал - их было шесть. За N6 числился так называемый «Заветный конспект». Я носил его на лекции с 1982 по 1987 год. Использовался он так: как только ко мне приближался преподаватель, я сразу же начинал делать записи в эту тетрадь. Создавалось впечатление усердного конспектирования лекции - и морально успокоенный доцент удалялся. Я же опять продолжал заниматься своими делами. Вообще-то записывали и втыкались в лекторский разговор лишь первые три ряда. Наивные люди! Они серьезно верили, что страну в будущем заинтересуют их знания. Ха-ха-ха! Если даже СССР можно было управлять в полуобморочном состоянии, то уж на производстве - чем долбое…стее начальник, тем он ценнее и перспективнее…

Основная же масса студентов на занятиях спала, играла, рисовала на партах половые органы и случалось - выпивала. Да, были у нас и такие уникумы - опустит он, значит, резиновую шлангочку в свой кейс, а там бутылочка «Мадеры». Сидит, вот такой студент, посасывает винцо под равномерное бормотание преподавателя, и ловит свой кайф. Моим же любимым развлечением были игры. Я опробовал все - от шахмат до крестиков-ноликов. Но самым шикарным и остросюжетным времяпровождением был «Морской бой». Один раз, я и Валера С. организовали настоящее «Морское побоище» на 10000-ом клеточном поле. Разыгрывалось почетное звание «Одноглазый английский адмирал Нельсон». Причем этот титул доставался проигравшему. Я победил.

Вообще- то преподаватели, в массе своей, дальше трибуны не продвигались, и весь курс ПТЭ-82 развлекался, как мог.

Кстати, что вы слышали о специальности «Промышленная теплоэнергетика», как таковой? Знаете ли вы, что этой профессией овладели в стенах ALMA MATER тов. Л.И. Брежнев, тов. Тихонов и другие ответственные товарищи. Моя специальность очень ценится и на международной арене. Многие заграничные политические деятели имеют дипломы инженеров-энергетиков (в частности, взгляните на дипломы китайских и шведских высших руководителей). Поступайте в ДМетИ на ПТЭ! Или в другой вуз, но тоже на ПТЭ! Да, после такой рекламы в моих мемуарах, дорогому институту следовало бы мне приплатить. Хотя бы в счет не выданных за годы учебы стипендий.

Всегда вспоминаю один примечательный эпизод о том, как я с Димой три года дурачили кафедру, обещая нашему куратору восстановить макет, демонстрирующий производство эмали. За это нам по предмету УИРС (исследовательские изыскания) каждый семестр ставили в зачет оценку «отлично», однако макет продолжал лежать в руинах. Если можно, то пару слов об этом эпохальном сооружении. Модель эмалевого производства была изготовлена в середине 70-х годов. В макетной мастерской постарались, - все было подогнано тютелька в тютельку. Экспонат был сплошь покрыт мигающей иллюминацией, которая создавала видимость работы (хм, совсем, как в жизни). Изделие было настолько великолепно, что его аккуратно поместили в металлический контейнер и отправили на выставку в далекую, сказочную Индию… Обратно макет вернули в мешке.