Штурм Берлина - Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин

Заезжаем в село Биркхольп. Населения нет. Пусто. На улице валяются немецкие каскн. шинели, остинки. Все улицы усыпаны винтовочными патронами, повсюду разбросаны винтовки, гранаты, фаустпатроны. Через каждые сто метров дерево-земляные завалы с двухметровыми проходами, баррикады из наваленных телег, бричек, ящиков, молотилок, колёс, столов и стульев. Возле проходов баррикад лежат трупы немецких солдат, раздавленных гусеницами наших танков, прошедших здесь всего полчаса назад, – мы видим их свежие следы.

Этот маленький населённый пункт немцы собирались превратить в узел сопротивления. Вокруг села нарыты траншеи, окопы, сооружено множество дотов и дзотов. Внезапный удар наших танкистов ошеломил немцев, они убежали, оставив здесь всё, что ими было приготовлено для обороны, даже не успели закрыть проходы в завалах и баррикадах.

Воздух контролируют наши истребители. Они помахивают крылами, приветствуя нас.

Проехали Биркхольц. За нами – бесконечные колонны автомашин с пехотинцами, боеприпасами, горючим и продовольствием. Одни поворачивают вправо, на Лихтенраде, другие – влево, наТельтов. Мы едем, не изменяя курса, – прямо на север. Дорога изрыта воронками от авиабомб.

Погода резко изменилась. Облака обложили небо. Стало пасмурно. Будет дождь, это нам на-руку.

– Нажми, товарищ, – говорит капитан Серый водителю, комсомольцу Кривенко.

Вот мы перешли первый мост, начали подниматься. Машина Кривенко быстрым рывцом выскочила на бугор. Отсюда видны жёлтые и красные кирпичные доца о черепичными крышами.

– Это Берлин? – спрашивает сидящий в кузове красноармеец Киселёв.

– Да, это южный пригород Берлина, – говорит капитан Серый. Видимость такая, что на первый взгляд ничего нельзя было различить, кроме домов. Мьд знаем, что там немцы. Ещё в двадцати километрах к югу от Берлина капитан Серый получил маршрут и боевую задачу. У него на карте простым карандашом была нанесена большая чёрная точка – место остановки адашины у этих домов.

Через 15 минут мы будем там. Но вот дома исчезают – перед нами сплошная мгла. Мелкие, тёплые, какие-то густые капли дождя обмывают наши лица и руки.

Капитан Серый наносит на карту вторую точку.

Не доезжая до окраины Мариенфельде, он поворачивает дивизион вправо с полевой дороги, чтобы, пользуясь дождём, через огороды и парники выйти к забору у отдельно стоявших домов – к новой точке, отмеченной на карте.

Кривенко добавил газ, и машина рванулась вперёд. За Кривенко следовал Роман Скалозуб на трофейном бронетранспортёре. За Романом ехала батарея старшего лейтенанта Петрова, за Петровым – батарея старшего лейтенанта Фазлыева и остальные.

Наше внезапное появление на огороде под сильным дождём ошеломило немцев. Подъезжая к забору, мы ожидали, что противник встретит нас здесь огнём, но никто не стрелял. Разведчик Баранов, вспоминая этот момент, говорит:

– Несколько секунд было даже скучно.

Немцы не успели повернуть стволы пулемётов против нас, как наши воины, на ходу спрыгнув с машин, начали крошить их гранатами и расстреливать из автоматов. Из правого крайнего дома выбежали трое, из левого дома – четверо немцев.

– Никуда не убежите – догоню, – громко крикнул разведчик Баранов и побежал наперерез немцам.

За ним побежали, стреляя по немцам из автоматов, наводчики красноармеец Забаров и младший сержант Голышев. Голышев догнал одного немца и сбил его с ног ударом приклада. Баранов, перерезав дорогу второму, заставил его поднять руки. Остальные немцы были перебиты.

Так были заняты два крайних дома в Мариенфельде.

Мы зашли в один из этих домов. Осмотрев комнаты, спустились в подвал. Здесь нас встретили две испуганные старые немки и немец с поднятыми вверх руками. Когда мы спросили, есть ли у них оружие, седой немец сухо ответил: "Нет", а немка с большим животом, хозяйка дома, стала клясться, что у них нет никакого оружия, что они не имеют ничего общего с военными. Служанка молчала. При проверке оказалось, что у этого арийца в кармане лежит пистолет, а под постелью – восемь гранат, два фаустпатрона, винтовка и патроны. Седой немец начал дрожать и сразу научился говорить по-русски:

– Не моё, Гитлер дал.

Стрельба на улице не прекращалась. Немецкие зенитки начали обстреливать Мариенфельде шрапнелью,, к ним присоединились миномёты и пушки. Мы вышли на улицу. К этому времени прошёл дождь, облака разошлись и скрылись куда-то далеко за большие дома, за заводские трубы.

На нас смотрело заходящее солнце и поздравляло нас своими алыми лучами с вступлением в район Большого Берлина. Хотя только что прошёл дождь, в воздухе стоял запах пороха.

С писарем дивизиона сержантом Яновским мы отправились в соседний дом, в котором уже поместилось управление дивизиона. Дом весь разбит, без крыши, без потолка, в окнах нет даже рам. Кровати и другие домашние вещи – в подвале. На середине двора стоит маленький сарайчик, оборудованный под жильё. Немцы только что покинули его. В плите ещё не потух огонь. Здесь я нашёл свежие номера берлинской газеты. В газете напечатано вчерашнее выступление Геббельса по радио. Геббельс уверяет немцев, что они войну ещё не проиграли, призывает превратить каждый дом, каждую квартиру в очаг сопротивления и надеяться на божью милость.

С огневой позиции старший лейтенант Заремба сообщает: "Немцы контратакуют справа*. Вскоре раздаются весёлые голоса: "Отбили", "Удирают".

К вечеру батарея Зарембы продвинулась на сто метров вперёд, встала на новые огневые позиции в очищенных немецких траншеях на правом фланге. На левом фланге батарея старшего лейтенанта Петрова подавила огневые точки немцев в монастыре, где последнее время был немецкий госпиталь. Батарея старшего лейтенанта Фазлыева тоже двинулась вперёд. Так были очищены первые кварталы Мариенфельде. В полночь в наших руках был достаточный плацдарм для дальнейшего штурма города.

"Мы движемся на Тельтов-канал. Немцы сопротивляются яростно, но ничего им не поможет. Напрасно машешь руками, психопат, брехун, безнадёжны твои дела, доктор Геббельс", -так записал я в своем дневнике 22 апреля 1945 года, в первый день боёв в самом Берлине.

Приказ о манёвре артиллерийских частей к Берлину был получен, когда наши бригады вслед за пехотой торопились к Эльбе. Всё было в движении. Противник сопротивлялся слабо, и мы уже готовились к встрече с американцами и англичанами. Берлин оставался где-то в стороне.

Колонны обгоняли юркие штабные машины: "Стой! Пакет командиру бригады".

– Приказ – на Берлин! – решили красноармейцы, наблюдая, как шоферы разворачивают боевые машины на восток- Скоро уже все знали, почему развернулась колонна. Стихийно возникали митинги.