Иван Баграмян - Так шли мы к победе

Позже, 26 июля, на совещании в ставке Гитлер потребовал высвободить несколько дивизий для Италии. Однако генерал-фельдмаршал Клюге решительно выступил против этого: «Я обращаю внимание на то, что в данный момент я не могу снять с фронта ни одного соединения. Это совершенно исключено в настоящий момент». [71] «Совершенно секретно! Только для командования!», с. 512. Оценивая положение своих войск, командующий группой армий «Центр» твердил Гитлеру о «давлении крупных советских сил», о «прорывах фронта» на ряде направлений, о «совершенно обескровленных соединениях».

Немецкий фронт на Востоке трещал по всем швам, и о переброске дивизий на Запад не могло быть и речи.

В течение июля с советско-германского фронта гитлеровцы не вывели ни одного соединения, ни одну часть. Наоборот, они дополнительно перебросили сюда с Запада одну дивизию. В августе с советско-германского фронта фашистское командование сняло всего одну танковую дивизию, но вместо нее уже в сентябре сюда прибыло с Запада девять пехотных и четыре резервные дивизии, а в октябре — три танковые и три пехотные дивизии, а также одна пехотная бригада.

Таким образом, отнюдь не высадка союзников в Сицилии повлияла на успешное для советской стороны развитие событий под Орлом, Белгородом и Харьковом. Напротив, разгром врага в Курской битве облегчил действия англо-американских войск в Италии.

Завоевать господство в воздухе — еще не значит обезопасить себя от авиационных налетов. Стремясь задержать наше наступление, враг не жалел ни самолетов, ни летчиков. Гитлеровское командование направляло к нашим позициям десятки, сотни бомбардировщиков в надежде, что хоть часть из них сумеет прорваться. Нашим истребителям и артиллеристам-зенитчикам работы хватало, тем более что линия фронта у нас растянулась, всю ее надежно не прикрыть, да и от своих аэродромов мы изрядно удалились. И у нас бы неминуемо были серьезные потери от вражеских бомбардировщиков, если бы не героизм советских летчиков.

14 июля мы затаив дыхание следили за воздушным боем над поселком Дудоровским, северо-западнее Болхова. 40 «юнкерсов» приближались к нашим позициям. Тревожные возгласы «Воздух!» заставили бойцов искать укрытия. И тут навстречу вражеской армаде устремилась шестерка краснозвездных «яков», которые патрулировали над этим районом.

Шесть против сорока… Юркие, маленькие самолеты врезались в строй вражеских бомбардировщиков — и тот распался. Яростно стрекотали авиационные пушки. С истошным воем падали на землю объятые пламенем «юнкерсы» — один, второй, третий… шестой… Пехота забыла об укрытиях. Все смотрели в небо и ликующим «ура!» встречали каждый сбитый «юнкерс». Не выдержали нервы у фашистских летчиков. Сбросив бомбы на свои войска, они в беспорядке ретировались. Шестерка наших «ястребков» продолжала патрулировать над заданным районом.

На КП армии не смолкали телефоны. Командиры стрелковых и танковых соединении просили наградить отважных летчиков. Так бывало часто. Пользуясь правом, предоставленным мне, я наградил уже многих летчиков, а чаще просил об этом командующего воздушной армией. Вот и сейчас связался с генералом М. М. Громовым.

— Кто у вас сейчас дрался над Дудоровским? Генерал ответил, что шестерку истребителей возглавлял майор В. Н. Буянов.

— Передайте им благодарность Военного совета армии и примите сердечную просьбу пехоты достойно наградить героев!

Мы расширяли полосу прорыва. 15 июля на правом фланге армии дивизии 16-го гвардейского корпуса выбили противника с рубежа реки Рессота, форсировали ее и во взаимодействии с войсками 50-й армии овладели селом Клинцы. В последующие два дня гвардейцы расширили плацдарм на западном берегу. Теперь мы более или менее надежно прикрыты с запада. Задачу свою корпус выполнил, и я приказал перебросить его 31-ю гвардейскую стрелковую дивизию на хотынецкое направление.

А в полосе 8-го гвардейского корпуса продолжались упорные танковые бои. Стрелковым частям во взаимодействии с 5-м танковым корпусом удалось фланговым ударом овладеть деревней Ягодная.

Пусть читателя не удивляет, что я нередко повторяю названия одних и тех же населенных пунктов. Многие из них нам приходилось брать по нескольку раз. Случалось, танкисты ворвутся в село, разгромят вражеский гарнизон и умчатся дальше, чтобы выполнить свою задачу, а враг подтянет силы и вновь займет село. Нашим подошедшим частям снова приходилось выкуривать оттуда гитлеровцев.

Преследуя отходящего противника, гвардейцы генерала П. Ф. Малышева и танкисты генерала М. Г. Сахно к исходу дня 17 июля вышли на рубеж Реутово, Вязовая, Верхняя Радомка. Здесь они встретили упорное сопротивление врага. На заранее подготовленных позициях засели части немецких 18-й и 20-й танковых дивизий и остатки 293-й пехотной дивизии, усиленные подошедшими от Орла крупными резервами, и задержали дальнейшее продвижение наших войск. Я направил сюда свой последний резерв — 108-ю стрелковую дивизию.

На левом фланге армии 5-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Н. Л. Солдатова, введенная в бой 15 июля на участке 36-го гвардейского корпуса, совершив обходный маневр с юга, при содействии 84-й гвардейской дивизии освободила деревню Уколицы. При этом был наголову разгромлен 112-й полк 25-й моторизованной дивизии немцев. Продолжая наступление, соединения корпуса во взаимодействии с правофланговыми частями 61-й армии после ожесточенных боев к утру 17 июля овладели крупным узлом обороны противника селом Кирейково и захватили богатые трофеи. Гитлеровцы потеряли выгодные для обороны позиции, понесли большие потери и стали отходить к Болхову. Теперь и левый фланг нашей армии был достаточно обеспечен. Все усилия можно было сосредоточить на главном, болховском направлении.

11-я гвардейская армия получила новое усиление — 25-й танковый корпус генерала Федора Георгиевича Аникушкина. Ему было приказано двигаться на Хотынец. 18 июля танкисты вступили в бой. Путь им преградили переброшенные сюда из-под Брянска 253-я и 707-я немецкие пехотные дивизии. Наткнувшись на организованный огонь и подвергаясь непрерывным массированным ударам вражеской авиации, корпус своими главными силами прорваться на Хотынец не смог. Удалось это только одной 162-й танковой бригаде, которой командовал полковник Игнатий Антонович Волынец. 19 июля бригада, опередив главные силы корпуса на 20 километров, внезапно ворвалась в поселок. Здесь, на станции, танкисты уничтожили бронепоезд и железнодорожный эшелон, частично груженный танками, разрушили участок железной дороги. Но затем, атакованные противником с нескольких направлений, они вынуждены были с боями отойти на соединение с главными силами. Во время нападения на станцию полковник И. А. Волынец был тяжело ранен. Бригаду возглавил его заместитель по политической части подполковник Н. И. Сыропятов. По пути к своим танкисты разгромили еще колонну пехоты противника, а в районе Локни — штаб 76-й немецкой пехотной дивизии. При этом был убит фашистский генерал.