Владимир Костенко - На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг.

Наконец, надо устроить дополнительные искусственные зашиты всех предметов и устройств, представляющих существенную важность. Материалом для защиты могут служить мешки с углем, стальные тросы, перлиня, котельные колосники. Защитить желательно динамо-машины судового освещения в батарее, головки элеваторов 75-миллиметровых патронов на верхней палубе, пути подачи патронов к кормовым казематам, вертикальные отрезки пожарных магистралей выше батарейной палубы и подготовить щиты для заделки сорванных взрывами снарядов орудийных полупортиков.

Надо также обеспечить возможность сообщения с мостиками по веревочным штормтрапам в случае сноса взрывами постоянных трапов.

Старшие специалисты корабля — артиллеристы, механики, электрики, штурманы и старший врач — внесли ряд деловых и организационных предложений по своим частям. Составилась общая сводная программа мероприятий по подготовке корабля к бою.

Коллективное обсуждение всех возникших боевых вопросов создало деловое настроение всего командного состава и сплотило его сознанием важности проведения этих мер для поддержания корабля в бою. Командир со своей стороны наметил вопросы, которые он считал необходимым поставить перед штабом адмирала.

20 марта. Никак не удается приступить к последней погрузке угля перед вступлением в Малакский пролив, до которого остается еще 400 миль, или два дня хода. Мы не спешим и идем вперед, имея всего три узла при отсутствии явных причин для задержки эскадры. Разгулявшаяся погода нарушила расчеты адмирала. Сегодня утром зыбь еще не улеглась и помешала приемке угля. Мы взяли курс к северному входу в Малакский пролив и, следовательно, пройдем в виду Сингапура, обманув японцев, которые вели подготовку к нашей встрече у южных проливов.

Повидимому, японцам не удалось нас проследить в океане. Если даже огни, которые видели по вечерам наши дозорные крейсера, действительно принадлежали их разведчикам, то все-таки они не могли расшифровать наш маршрут. Они видели нас вскоре после прохода островов Чагос, откуда мы имели возможность взять любой курс. Дальше они потеряли нас, и мы никого не видели. Правда, утверждать это нельзя, так как мы шли, неся все огни, а японцы могли следить за нами только во тьме из-за горизонта. Но наши дозорные крейсера почти ежедневно удалялись за горизонт, чтобы удостовериться, нет ли соглядатаев в океане. Вот и сейчас за горизонтом нам видны только стеньги: слева — «Рион», справа — «Днепр», а впереди — «Светлана». «Донской» держится для связи ближе к эскадре на траверзе «Риона», «Аврора» — на траверзе «Днепра».

Жизнь кают-компании идет заведенным порядком. Некоторое разнообразие и оживление вносят только проделки наших друзей из животного мира Мадагаскара, отправившихся с нами в поход. На «Орле» плывут две мартышки, два попугая и несколько лемуров. Старшая мартышка прозвана Танькой. Она размером с хорошую кошку, очень шустрая, носится по кают-компании, прыгает на плечи своих избранников за обедом и проверяет, что они едят. Андрюшка — гораздо меньше и моложе. Танька ему покровительствует и заботливо следит за ним, как нянька. При открытых иллюминаторах кают-компании обе обезьянки любят вылезать на борт и бегают снаружи корабля по полкам сетевого заграждения. Недавно был такой случай. Танька сидела на кресле в кают-компании, а Андрюшка носился по полкам бортовых сетей снаружи корабля. Вдруг раздался отчаянный визг Андрюшки с призывом о помощи. Танька стрелой вылетела через иллюминатор на борт и увидела, что Андрюшку смыло волной с полок. Танька успела схватить его, уцепилась за свисавший конец стального троса и вскарабкалась обратно на полку, а затем с мокрым и дрожащим Андрюшкой вскочила обратно в кают-компанию и начала приводить его в порядок после вынужденного купанья. Все пришли в восторг от проявленного Танькой мужества. Обе мартышки любят качаться над столом, хватаясь за висячие звонки и перескакивая на плечо кого-нибудь из сидящих за столом.

Обезьяны находятся в весьма враждебных отношениях с попугаями; эти отношения, видимо, установились давно, еще во время вольной жизни в африканских лесах. При виде Таньки «попки», сидящие на рельсах подачи беседок с патронами в кормовой каземат, поднимают тревожный крик и распускают свои красивые пестрые крылья, хлопая ими, чтобы запугать проказницу. Для Таньки является делом спорта подкрасться сзади к попугаю, дернуть его за хвост и удрать с похищенным пером. Мичманы шутят, что Танька собирает цветные перья себе на модную шляпку.

Мартышки любят скакать по спардеку и перескакивать с предмета на предмет. Таньку очень привлекает наш пес Вторник, и она любит кататься на его спине. Когда пес пробегает по спардеку, Танька норовит спрыгнуть на него сверху, хватает его за уши и так путешествует, пока Вторник не предпримет попытки сбросить ее с себя. Но это ему не удается, так как обезьянка мгновенно перепрыгивает на коечные сетки, огораживающие спардечную палубу, и оттуда старается снова оседлать Вторника. Такие же эксперименты Танька пробует проделывать и с двумя поросятами, которые уже выросли после выхода из Либавы в довольно крупных свиней. Поросята всегда дружно бегают вдвоем, и если Танька прыгнет на одного, то другой сейчас же сгонит ее.

Танька находится во враждебных отношениях с нашим старшим офицером, который стегал ее за шалости. За это он не раз поплатился. Танька знает его каюту и ждет, когда в ней откроют иллюминатор. Тогда она залезает в каюту с борта, хозяйничает у него на столе и устраивает беспорядок на его койке, сбрасывает с постели подушки, стаскивает с них наволочки и пачкает на одеяла. Матросов Танька избегает и не доверяет им. Андрюшка же признает хозяином только своего тезку, мичмана Шупинского. Андрюшка забирается под полу его тужурки и мирно спит, когда Шупинский стоит ночную вахту.

Наши лемуры — более дикие лесные зверьки, чем мартышки. К человеку на руки они не идут и любят лазить по рангоуту и мачтам, взбираются на клотик стеньги, провожая заход солнца в океане характерным треском, а спят на марсе и салингах. Они перекликаются друг с другом с одного корабля на другой, сидя на мачтах. Трудно только с питанием этих обитателей тропических джунглей. Когда кончился запас бананов и мангустанов, на всех кораблях они погибли, так как хлеба лемуры не едят.

Последнее время я много времени провожу на кормовом мостике «Орла», наблюдая жизнь эскадры на ходу. Меня продолжают увлекать игра облаков и окраска океана при всех состояниях погоды днем и ночью. По вечерам я веду наблюдения за движением светил экваториального неба.

Сегодня вечером был комичный случай. Я стоял на компасной площадке верхнего кормового мостика и всматривался в темный горизонт. Венера во всем блеске своего вечернего сияния погрузилась в темное вытянутое облако над горизонтом. Пройдя за облаком, она спустилась к самому горизонту, внезапно вынырнув ниже облака в просвет у самой воды. Лучи ее померкли. Она превратилась в простой красный огонь, который мигал, цепляясь за обрывки туч. Внезапно «Донской» включил свой прожектор и направил луч в сторону красного огня, вспыхнувшего на горизонте, стараясь найти виновника. А на «Орле» на переднем мостике командир и вахтенный начальник, увидев красный огонь, сейчас же дали знать семафором на «Суворов» о появившемся неизвестном судне.