Владимир Костенко - На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг.

Все высшие руководители нынешнего флота, начиная от великого князя генерал-адмирала Алексея и кончая любым капитаном 1-го ранга, командиром корабля, получили образование в те времена, когда еще были живы традиции парусного флота, а паровой двигатель казался лишь заменой парусов при безветрии и считался неизбежным злом. Так было еще в семидесятых и восьмидесятых годах прошлого столетия. Наши фрегаты, корветы и клипера бороздили океаны под парусами, а паровые машины с винтовым движителем применялись только как резервное средство движения.

Действующий в настоящее время Морской устав, система морского ценза, воспитание личного состава и дух воинской дисциплины флота еще остались всецело пропитанными идеологией парусного времени, которая казалась старым морякам незыблемой и переходила от одного поколения к следующему.

Постройка боевого флота для службы на внешних морях в России началась систематически только после утверждения в 1881 году первой судостроительной программы, рассчитанной на двадцатилетний срок.

Резкий перелом в развитии русского морского флота произошел в 18Э8 году. Если в первый период до 1898 года Балтийский флот получал в среднем приращение по 7600 тонн и 8000 индикаторных сил, то во второй период, с 1898 по 1904 год, эти цифры достигли 30000 тонн и 51 700 сил в год. Эти цифры показывают, что наряду с быстрым ростом флота стала стремительно возрастать роль механизмов, что поднимало удельный вес инженерного состава и требовало резкого повышения технических знаний офицерских кадров.

В то время как до 1898 года все крейсера еще строились со вспомогательным парусным вооружением, кончая крейсером «Рюрик» в 11 000 тонн, вошедшим в строй в 1891 году, то во второй период паруса на боевых кораблях исчезли безвозвратно, а средняя мощность механизмов на одно судно удвоилась. Но эта внутренняя техническая революция флота не сопровождалась никакой соответственной реорганизацией его личного состава.

Высший командный состав флота не учел происшедших изменений. Он продолжал черпать свои взгляды на тактику морского боя, на методы командования и боевой подготовки личного состава из старого опыта. Среди руководителей флота царил разнобой в области тактических взглядов на назначение кораблей разных классов. В результате этого Морское министерство не было способно выработать устойчивую программу создания нового флота и следовало всем современным течениям в судостроении, что привело к чрезвычайному разнообразию типов боевых кораблей. Флот не имел ясного сознания своих стратегических и тактических задач и развивался под влиянием авантюристической политики царского правительства с ее программой захватов на Ближнем и Дальнем Востоке. Все эти причины предопределили острый кризис высшего командования в русском флоте, что столь наглядно сказалось на ходе военных действий.

На эволюции среднего офицерского состава техническое развитие флота сказалось весьма заметно. Пример броненосца «Орел» в этом отношении является весьма показательным. Его офицерский персонал может быть подразделен на следующие группы: штаб-офицеры: командир — капитан 1-го ранга, старший офицер — капитан 2-го ранга; обер-офицеры: 8 лейтенантов, 8 мичманов. Всего строевой флотский состав — 18 офицеров. Далее в состав офицерской кают-компании входят: 5 инженер-механиков, 1 корабельный инженер, 2 врача — старший и младший, 4 прапорщика военного времени (из них 2 механика и 2 штурмана), 1 флагманский обер-аудитор (юрист) и 1 священник. Всего на положении офицеров — 14 человек.

Кадровый офицерский состав еще сохранил численное преобладание над быстро возросшим корабельным «третьим элементом», приобревшим за последние годы большое значение. В военное время «третий элемент» пополнился прапорщиками из мобилизованных моряков торгового флота. Механики, врачи, прапорщики и гражданские чины флота, вошедшие в состав офицерской морской среды, носившей кастовый замкнутый характер, принесли с собой струю свежего демократического духа из среды интеллигентов-разночинцев. Эта новая группа, пришедшая во флот, опиралась не на родословную, не на традиции и исторические привилегии, а на фактические знания, на опыт и технику, что и обеспечило ей важное значение в жизни корабля.

Это расслоение кают-компанейской организации было лишь первым начальным толчком, а далее процесс пошел еще глубже. В настоящее время демаркационная линия проходит уже не между этими двумя группами, разделяемыми цветом и шириной погон, а определяется двумя противоположными течениями, по-разному понимающими все основные принципы морского дела.

Первое течение обращает взоры назад, к прошлой истории парусного флота, и в ней ищет ответов на новые запросы морской службы. Правда, его сторонники не являются более многочисленными, но пока они удерживают за собой все командные посты как на кораблях, так и на берегу. Они ищут спасения от разрушительного веяния времени в культивировании старого флотского духа, в сохранении прежней системы служебных отношений и привилегий командного сословия. Конечно, они уже не могут открыто выступать против техники как источника всех зол. Отказываться от использования завоеваний техники — значит рубить сук, на котором сидишь. Нелепо было бы противопоставлять противнику в бою отсталый флот. Исторический урок Севастополя был слишком еще памятен и не утратил поучительной силы.

Поэтому старые моряки принуждены маскировать свои взгляды и симпатии, выставляя себя также сторонниками «прогресса «, но они хотели бы совместить передовую технику с заветами патриархальной старины. Вспоминая о доблестях старых поколений моряков, они незаметно пытаются протащить вместе с «духом» времен парусного флота и все его отжившие атрибуты, вплоть до порки матросов и мордобоя. Они стремятся удержать за дворянством все командные должности, а технику признают лишь как «подсобное средство» для безотказного выполнения приказов с командного мостика.

Против этой реакционной верхушки, тесно спаянной со всей правящей кликой царской России, все более растет оппозиция молодого поколения моряков. О парусном флоте и его романтике они знают лишь по рассказам своих дедов и отцов. Они оторвались также от интересов помещичьей России. Их интересы и честолюбивые мечты уже направлены в другую сторону. Морскую карьеру они связывают с процветанием и быстрым ростом нового флота. Перед их глазами — примеры японо-китайской и испано-американской войн на море. А во время последних заграничных плаваний они видели жизнь зарубежных стран. Наконец, на рост этого молодого течения весьма сильно повлияли многочисленные заказы кораблей иностранным заводам с 1898 года. Более 200 офицеров, инженер-механиков и корабельных инженеров прожили по 2–3 года в Соединенных Штатах, во Франции и Германии во время постройки и приемки заказанных там броненосцев, крейсеров и миноносцев. Они окунулись в работу передовых заграничных заводов и не могли не ощутить огромной разницы в постановке судостроения по сравнению с русскими казенными адмиралтействами.