Сергей Мавроди - Тюремные дневники

А здесь это большая редкость. Собственно, это и везде редкость, но здесь особенно. Найти благодарного и внимательного слушателя здесь, в тюрьме, по правде сказать, очень сложно. Каждый занят тут лишь своими собственными проблемами и готов рассказывать о них буквально часами. Совершенно не замечая при этом, что никому это, как правило, ну нисколечко не интересно. Остальные обычно лишь делают вид, что слушают, а на самом же деле просто ждут удобного момента, малейшей паузы, чтобы сразу же перебить, вклиниться и начать рассказывать о своем собственном деле и о своих собственных проблемах. ('Да! У меня вот тоже следак…') Причем рассказывают всегда настолько обстоятельно, с такими мельчайшими деталями и подробностями, которые никому, кроме них самих, заведомо не могут быть интересны. На хуй, короче, которые никому не нужны! Да еще при этом все норовят всучить вам для чтения какой-нибудь, блядь, 'протокол опознания' или акт бухгалтерской экспертизы на десяти листах со словами, что это, мол,

'очень любопытно'. Удивительно, но мне раньше не единожды приходилось читать и слышать, что несчастье, дескать, облагораживает. Да я и сам, признаться, всегда так думал. Вздор!

Никого оно не облагораживает. От вполне несчастных людей веет скукой

- и только. Мы инстинктивно их избегаем и правильно делаем. Ладно, впрочем, хватит лирики. Не будем отвлекаться. Ну так вот, познакомился я наконец с последним своим сокамерником. С тем самым, с пожилым… профессорского вида. Оказалось, действительно банкир.

Павел Владимирович, пятьдесят семь лет. Закончил в свое время с красным дипломом экономический факультет МГУ. Доктор экономических наук Московского и Колумбийского университетов. Лауреат целого ряда всяких там западных премий в области экономики и финансов. Из очень культурной и образованной семьи. Интеллигент в каком-то там поколении. В частности, прадед его - известный композитор, автор знаменитого 'Марша славянки'. (Между прочим, у Александра Галича есть песня на эту музыку. Одна из моих любимейших, кстати. Часто мне здесь последнее время почему-то вспоминается: 'Уходили мы в бой и в изгнание / С этим маршем на пыльных губах…') Человек энциклопедически образованный и всесторонне эрудированный. Охотно беседует на любые темы: от этимологии слова 'шконка' (оказывается, корни у него семитско-польские) и истории иконописи до монетаристской теории Фридмана ('Деньги без товара. Очень красивая и изящная теория! Нобелевскую премию за нее ему правильно дали.

Профессионалом, конечно, читается с наслаждением, но абсолютно неприменима на практике. Хотя попытки были. Сначала в Израиле и в

Южной Америке. Везде - полная катастрофа и гиперинфляция. Потом у нас Егор Тимурович попробовал. Результат известен'.) Ко мне отношение у Павла Владимировича, судя по всему, довольно сложное. По крайней мере, никакого привычного мне уже здесь пиетета и уважения я в нем что-то поначалу не заметил. Абсолютно! Про механизм работы МММ он вообще почти ничего не знает. 'Я как-то во все это не вникал…'

- полубрезгливо цедит он сквозь зубы в ответ на мой вопрос. Меня же, по всей видимости, считает обычным проходимцем и прохвостом, только очень удачливым и крупным. Соответственно, так ко мне и относится.

Он воздает должное масштабам и размаху деятельности МММ (да и как не воздашь!), но и не более того. Хотя, как человек глубоко культурный и воспитанный, он и разговаривает со всеми в камере предельно корректно и вежливо, но только на общие темы. Стоит лишь кому-то из нас заговорить о финансах и экономике, как тон его речи сразу же неуловимо меняется. И за внешним ее лоском немедленно и явственно проступает высокомерно-пренебрежительное отношение профессионала к мнению и рассуждениям дилетантов. Поначалу, честно говоря, подобная ситуация меня с непривычки даже злила, пока, наконец, я не сориентировался и не сообразил, какие, в сущности, выгоды можно из нее извлечь. 'Это ведь, по сути, первый встреченный мною здесь человек, относящийся ко мне скептически и критически меня воспринимающий, - подумал я. - К тому же настолько эрудированный и образованный, что обаяние моей личности - начитанность и пр. - на него практически не действует. В придачу ко всему он, по счастливой случайности, еще и высококлассный эксперт-экономист самого высокого уровня. Вот, значит, прекраснейший случай подвергнуть профессиональной и максимально объективной экспертизе те мои экономические теории, которыми я в свое время бредил и с которыми так носился. Вот и посмотрим сейчас, чего они реально стоят. С точки зрения настоящего специалиста'. Тут необходимо сделать некоторое отступление. Давным-давно, сразу после краха ГКО и последовавшего за ним дефолта, мне вдруг пришла в голову одна интересная идейка. К сожалению, настолько глобальная и масштабная, что проверить ее на практике не представлялось решительно никакой возможности. Связана эта моя, так сказать, творческая активность была еще и с тем, что за печальной памяти кириенковские проделки, я чувствовал в некотором роде косвенную ответственность. Вначале немного истории… Дело в том, что идея ГКО, идея выпуска сверхдоходных государственных ценных бумаг, была впрямую позаимствована в свое время властями у меня, у

МММ. Начальник департамента ценных бумаг Минфина Белла Златкис, главный автор и разработчик системы ГКО, неоднократно лично консультировалась тогда (в 1994 году) со мной по поводу мельчайших деталей и нюансов функционирования системы МММ. Правда, не говоря мне зачем. Результат известен. В августе 1994 года арестовали меня, а уже в октябре того же года появились ГКО. К сожалению, основной идеи МММ власти тогда так и не поняли. На самом деле, как я уже много раз заявлял, МММ - это вовсе не банальная пирамида типа всяких там 'Хопров', 'Тибетов', РДС и пр. Сходство тут чисто внешнее. Кит тоже похож на рыбу, но между ними миллионы лет эволюции. В действительности же, МММ - это принципиально новая финансовая система. Причем, довольно сложная, и разобраться в ней до конца власти не смоги. Вероятно, они слишком торопились, стремились побыстрее скопировать сам принцип работы МММ, но в то же время уйти от узнаваемости. При этом они выплеснули с водой и ребенка, не сумели отличить главного от второстепенного и в результате совершили решающую ошибку. Ставшую впоследствии роковой и погубившую в итоге всю систему. А именно, они установили фиксированные сроки выплат.

Это был по сути важнейший и принципиальнейший момент! У меня ведь ничего подобного никогда не было. В МММ акции и билеты выкупались всегда и в любое время. То есть в системе не было критических временных точек, выплаты были равномерно распределены во времени. А значит, манипулируя доходностью (темпом роста цен), интенсивность денежных потоков можно было легко регулировать. (Скажем, если начиналась паника, и сброс превышал некую критическую отметку, я обычно просто повышал доходность, и ситуация быстро нормализовывалась.) Что, в свою очередь, делало всю систему в целом максимально гибкой и способной быстро и адекватно реагировать на любые внешние воздействия. Поэтому-то власти долгое время так и не могли ничего с ней поделать, и потребовалось арестовать меня, чтобы ее разрушить. Ничего этого разработчики ГКО вообще не поняли, и просто установили фиксированные сроки выплат по своим бумагам: один месяц, три месяца и т.п. Тем самым, полностью лишив себя возможности хоть как-то маневрировать, влиять на ситуацию и фактически сразу же загнав себя в угол. Ведь с течением времени долг неуклонно накапливался. Причем, очень быстро. Да, завтра тебе принесут еще в десять раз больше денег, но сегодня надо обязательно расплатиться по старым долгам. А из чего расплачиваться, если не из чего! Где брать деньги? Естественно, рано или поздно наступает такой момент, когда аккумулировать необходимые суммы для выплат уже не удается. И все сразу рушится. Итак, фиксированные сроки выплат - это и была основная фатальная ошибка разработчиков ГКО. Были, впрочем, и другие, хоть и менее важные, но тоже очень серьезные. Во-первых, следовало сразу же осознать, что ГКО - это безусловно главная и чуть ли не единственная на тот момент статья дохода в бюджете. Статья совершенно исключительной важности! А потому следовало немедленно, с самого начала придать системе ГКО соответствующий статус. Сделать ее приоритетной. В частности, необходимо было в первую очередь создать единый контролирующий орган, занимающийся всеми вопросами ГКО и наделить его самыми широкими полномочиями. А лучше всего, вообще подчинить его непосредственно президенту. Отсутствие такого органа привело к тому, что различные ведомства реализовывали свои узковедомственные цели в ущерб общегосударственным интересам.