Хайнц Кноке - Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945

Какая охота!

Добив одного противника, я вернулся, чтобы наметить себе другого. Вместе с сержантом Раддацем я вел огонь по «боингу», пока он не загорелся. Раддац добил его, когда он пытался скрыться, повернув на восток.

Вдруг я увидел, что один из моих товарищей горит. Подобравшись ближе, я увидел, что это сержант Хефиг.

— Спокойно, Хефиг! Только не паникуй!

Длинные языки пламени вырываются из-под фюзеляжа.

— Прыгай, Хефиг, если не хочешь поджариться!

Я приказал остальным успокоиться. Крамер не разбился бы вчера, не потеряй он хладнокровия.

Сержант Хефиг прыгнул с парашютом. Потоки воздуха бросали его в разные стороны. Сначала он падал как камень, потом его парашют раскрылся.

Я проводил его, кружа над ним. Хефиг помахал рукой, потом показал вниз. Там его ждало море.

Я вызвал базу:

— Младший брат сбит в районе Ульрих-Квелле-шесть. Он падает в море. Прошу помощи.

База подтвердила прием. Они найдут Хефига. Он медленно дрейфовал в воздухе, пока не упал в воду.

Десять самолетов вернулись на базу в 9.50 без повреждений. Механики несли нас на руках от самолетов до казарм. Они были в восторге.

Арндт, мой механик, поздравил меня и в шестой раз подарил мне ритуальный цветочный горшок со словами:

На аэродроме царит невиданное веселье. Пилоты рассказывают солдатам о прошедшем бое.

Сегодня мы записали в свой актив еще 11 сбитых самолетов. 11 бомбардировщиков больше не будут бомбить Гамбург.

Спасательная команда выловила Хефига вместе с компанией его коллег-американцев.

Вечером Хефиг прибыл из Хелиголанда, куда был доставлен вместе с американцами. Он в прекрасном настроении, невредим, если не считать легкого ожога на лбу.

«Да, ребята, какая прекрасная вечеринка!» — это все, что он смог сказать в ответ на поздравления товарищей.

Джонни Фест, конечно, герой сегодняшнего дня. Он сбил три самолета за один вылет.

Нам звонят из других звеньев. Они видели наш бой и поздравляют с успехом. Я действительно горжусь моим «пятым». Сам я записал на свой счет 13-го.

Этот день останется в нашей памяти как потрясающая «вечеринка со стрельбой».

И снова мое звено (моя «пятерка») получило специальное задание.

Под крыльями наших самолетов установили нечто странное, с виду похожее на печную трубу. Их так и прозвали — «печные трубы». В действительности это пусковые установки для минометных снарядов или скорее для ракет. Они состоят из отсека для горючего, отсека для взрывчатки и взрывателя с таймером. Похоже, на наши самолеты скоро поставят тяжелую артиллерию.

Наша задача заключается в том, чтобы, расположившись на расстоянии 700 метров позади вражеского строя, использовать эту хитрую штуку для стрельбы ракетами.

Рано утром нас неожиданно перебросили за Рейн, на 200 километров к югу. Массированные атаки американских бомбардировщиков ожидаются в Центральной Германии. Нам следует работать в сотрудничестве с авиасоединениями, дислоцирующимися в этом секторе.

Но всего лишь через 90 минут нам дали новый приказ — двигаться к Гилзе-Рину, в Голландию. Мы прибыли туда в 11.15.

Несколько красивых девушек принесли нам поесть и угостили летчиков восхитительным завтраком прямо у самолетов.

Широкая взлетная полоса блестит на жарком солнце. Томми обработали ее бомбами несколько ночей назад, когда здесь приземлялись наши ночные бомбардировщики.

Я узнал, что старший лейтенант Гайгер, мой старый товарищ со времен Военной академии, тоже служит здесь. Сразу после моего телефонного звонка он приехал. Внешне он очень изменился, я едва его узнал, а он настаивает, что я нисколько не изменился. Гайгер — командир звена ночных истребителей, несколько недель назад он был награжден Рыцарским крестом. Его характер не изменился — такой же честный пруссак, серьезный и упорный, как прежде.

В 13.15 объявлена тревога. Гайгер помахал мне, когда я выезжал на взлетную полосу. Над Антверпеном мы встретили «боинги» в сопровождении «спитфайров». Из-за моих «печных труб» мне нельзя вступать в бой с ними. Я хочу использовать их только в случае острой необходимости. Сейчас нужно дождаться удобного случая для атаки.

Я следую за «боингами», направляющимися на юго-запад двумя группами, стараюсь не очень к ним приближаться и жду момента, когда «спитфайры» полетят обратно в Англию.

Над Аахеном я получил возможность атаковать. Но до того как смог открыть огонь, они пробили мое левое крыло и отстрелили «трубу». Я едва удерживаю самолет в повиновении. В левом крыле зияет огромная пробоина. Боюсь, что поврежден лонжерон. От большой нагрузки крыло может переломиться. Я должен избегать резких маневров и попытаться выстрелить из второй «трубы».

Мои летчики тем временем прекрасно отстрелялись ракетами. Фюрманн и Фест попали по разу. Их цели (бомбардировщики) взорвались в воздухе. Остальные стреляли неудачно, насколько я могу судить. Моя ракета прошла по центру строя бомбардировщиков, но никого не задела.

Я развернулся и пошел на посадку в Бонне (Хангеларе). Немедленно заехал к ремонтникам. Они подтвердили мои опасения насчет того, что лонжерон моего левого крыла серьезно поврежден. Это выбивает меня из боев. В течение ночи на моем самолете поставят новое крыло.

Я медленно побрел через взлетную полосу к диспетчерской вышке. Возвращаются из боя «мессершмитты» и «фокке-вульфы». В общей сложности 30 самолетов сейчас пополняют боекомплект и запасы топлива. Все они входят в состав разных авиасоединений. Жаль, что большинство летчиков неопытны. Среди них нет ни одного командира группы.

Американцы опять бомбят шарикоподшипниковые заводы в Швайнфурте. Они прошли над головой на огромной высоте, направляясь на юго-восток.

Меня мучает мысль о том, что мой самолет непригоден для полетов. Я решил лететь на поврежденном самолете, несмотря ни на что. Игнорируя запрет механика, я загрузил боекомплект и заправился.

Я собрал всех летчиков, находящихся на аэродроме, и сказал им, что они переходят под мое командование. Мы поднялись в воздух вместе, большой, компактной группой в 17.00. Американцы в это время уже возвращаются домой. Я надеюсь доставить им много неприятностей.

Я должен обращаться с моим самолетом как с корзиной, полной яиц. Мы быстро поднялись на высоту 7000 метров. Прямо перед нами строем летят около 150 «боингов». Мы постепенно приближаемся к ним. Посылаю пилотов в атаку одного за другим. А сам, оставаясь чуть позади, выбрал отдельно летящий бомбардировщик. С расстояния 150 метров открыл огонь короткими очередями. Американцы открыли ответный огонь: их трассирующие снаряды свистят вокруг, очень близко над моей головой. Эти жемчужные ожерелья становятся все плотнее и плотнее. Мне кажется, в воздухе слишком много металла.