Вильгельм Йонен - Ночные эскадрильи люфтваффе. Записки немецкого летчика

Вдруг рядом со мной на крыле появилась какая-то фигура. Я открыл фонарь кабины и уже собрался открыть рот, как мне в шею уперлось дуло револьвера. Я потерял дар речи.

— Вы находитесь на швейцарской земле! — крикнул парень мне в ухо. — Не пытайтесь бежать, или я применю оружие.

Какая жалость, что я выключил моторы, подумал я. С каким огромным удовольствием я дал бы полный газ и стряхнул этого парня с крыла вместе с его револьвером. Но в моем положении сопротивление было бессмысленным, так что я подчинился. Мы знали, что приземлились в Цюрих-Дюбендорфе. Несколько подавленные, мы вылезли из самолета. Наши секретные документы уже были распиханы по карманам, и мы ждали, когда представится шанс уничтожить их. Бринос наткнулся на швейцарского солдата, сжимавшего винтовку с примкнутым штыком, и ужаснулся.

— Убери этот жуткий ножик, — сказал он добросовестному служаке, и тот, уважив офицерскую фуражку, опустил винтовку.

Я и Мале не выдержали и рассмеялись, атмосфера разрядилась. Швейцарский офицер убрал револьвер и предложил нам сигареты.

На «мерседесе» нас отвезли в офицерский клуб-столовую. Похоже, там проходил торжественный прием. Несмотря на поздний час, нас встретила стюардесса в красном вечернем платье. Она позаботилась о том, чтобы мы поели. Еда была великолепной, но слишком жирной для наших желудков, измученных военным пайком. В соседних комнатах было очень оживленно, и я спросил швейцарского офицера, что там происходит.

— Ваши коллеги с другой стороны фронта совершили днем вынужденную посадку. Полагаю, вы слышали о крупномасштабном налете на шарикоподшипниковый завод во Швейнфурте. Союзникам там здорово потрепали хвостовое оперение. Немецкие истребители сбили больше сотни самолетов, а девять были вынуждены приземлиться здесь. Одни с простреленными моторами, другие с половиной хвоста, а третьи — с ранеными на борту. Теперь они отмечают свой личный конец войны. Швейцария их интернирует.

Горькие новости. Провести остаток войны в Швейцарии? Ни за что на свете. Для начала необходимо избавиться от секретных документов, а там посмотрим. Отлично поев, мы выразили непреодолимое желание посетить туалет, но швейцарский охранник не отставал ни на шаг и стоял за дверью, которую пришлось оставить открытой. Мы сидели в кабинках, размышляя о том, как избавиться от документов. Сидели мы долго, и охранник стал проявлять нетерпение. Улучив мгновение, я вытащил документы из наколенного кармана и бросил их в унитаз. Затем я дернул цепочку, и документы исчезли навсегда. Мои товарищи, должно быть, поступили так же: когда мы покинули туалет, они выглядели заметно спокойнее.

Американцы, успевшие узнать о нашем появлении, приветствовали нас с потрясающей вежливостью: похлопали нас по спинам, как закадычных друзей, и предложили шампанское.

— Дьяволы с «мессершмитта»! Почему вы деретесь за Гитлера? Гитлер капут! Германия капут! Все капут!

Мы не мешали американцам болтать, курили их «Честерфилд» и предлагали взамен наши немецкие сигареты. Они очень удивились, увидев, что у нас еще есть курево, и с радостью приняли сигареты, но после первых затяжек выбросили их и обозвали вонючей травой. От крепкого виргинского табака у меня закружилась голова. Я вытащил из пачки свою сигарету, отказавшись от американских.

— Сигареты нехорошие? — спросил один из капитанов;

— Сигареты хорошие, слишком хорошие, — со смехом ответил я.

Янки расхохотались. Швейцарские офицеры радовались, что пилоты двух воюющих стран так мило общаются.

Появившийся вскоре швейцарский полковник стал по очереди вызывать нас в свой кабинет на допрос. Возился он с нами недолго.

Меня он спросил:

— С какого аэродрома вы взлетели и к какой части принадлежите?

— Полковник, подобные вопросы бесполезны. Ни от меня, ни от моего экипажа вы не получите никакой информации. Мы хотим вернуться в Германию как можно быстрее. Пожалуйста, будьте добры известить нашего военного атташе.

Полковник, видимо, ожидал такой ответ, так как отпустил нас. С того момента нам не разрешали общаться друг с другом. Окна отведенных нам для сна комнатушек были зарешечены, а за дверью караулил швейцарский охранник. Совершенно измученный, я рухнул яа свою койку и сразу крепко заснул. На следующее утро я не сразу понял, где нахожусь, а потом весь день не видел свой экипаж. Необходимые формальности были выполнены, и нас снова забрали на допрос. Швейцарец вел себя вполне корректно, но я ощущал смутное беспокойство. В бесконечном ожидании прошел второй день. Мои парни перестукивались через стены своих камер, а в моей голове зародился план побега. Я не собирался оставаться в Швейцарии, но на третий день нас под серьезной охраной на поезде перевезли в Берн.

Мы очень удивились, когда получили номера в отеле «Метрополь», а военных охранников сменил гражданский по фамилии Фукс. Нас посетил немецкий генеральный консул. Нам пришлось снять форму, так как в интернациональном Берне она могла вызвать нежелательные инциденты. Три немецких летчика з потрепанных мундирах люфтваффе вошли в магазин, а через полчаса на улицу вышли три гражданских франта. Немецкий консул заплатил за наши обновки и выдал значительную сумму на карманные расходы. Мы слонялись но городу, как обычные безобидные швейцарские граждане. В магазинах в изобилии было все, что давным-давно исчезло в Германии. Кинотеатры, кабаре, танцзалы и бани работали до поздней ночи. Освобожденные от напряжения военных будней, вдыхая теплый весенний воздух, мы наслаждались свободой на полную катушку. o

Как только мы вошли во вкус, наш вежливый опекун Фукс сообщил, что в течение нескольких дней нас обменяют на трех британцев. Три британских офицера бежали из немецкого концлагеря в Италии и попросили убежище в Швейцарии. Ничто не могло помешать обмену трех немцев на трех наших врагов. В конце мая 1944 года наш отдых в золотой швейцарской клетке подошел к концу. Немецкий военный атташе, генеральный консул и несколько немецких семейств проводили нас на вокзал. Когда запыхтел паровоз, поезд тронулся, а наши друзья замахали на прощание, Мале высунулся из окна:

— Не занимайте наши номера. Мы скоро вернемся.

Даже швейцарские офицеры смеялись и махали нам вслед.

«Дома на родине начинается новая жизнь», как поется в песне. Да, жизнь с сиренами воздушной тревоги, со светомаскировкой поездов, направляющихся к Берлину. На границе мне вручили подарок немецкого консула — 10 000 швейцарских сигарет. То-то обрадуются парни нашей эскадрильи!

В Берлине мы в штатской одежде явились в генштаб. Дежурный офицер выслушал наш доклад и рассказал о том, что происходило в кулуарах во время нашего отсутствия.