Теодор Гладков - И я ему не могу не верить…

Возможно, другие люди на месте руководителей ВЧК стали бы себя успокаивать предположением, что заговорщики, напуганные арестом Щепкина, откажутся от своих замыслов и постараются исчезнуть или на время затихнуть, но Дзержинский, обсудивший с Менжинским обстановку в Москве, исходил из обратного: провал гражданского лидера лишь подтолкнет накаленных ожиданием офицеров на решительные действия. Даже обреченные на гибель, они могут наделать много бед. Захват столицы, пусть даже на какие-то часы, дал бы в руки Деникину сильнейшие политические и военные козыри. Надо было во что бы то ни стало упредить врагов.

Арест Щепкина действительно всполошил остальных руководителей «Национального центра», особенно военных из «Штаба Добровольческой армии Московского района». Они срочно собрались на Малой Дмитровке, 4, в квартире Алферова, которую чекисты не успели взять под постоянное наблюдение, хотя о ней знали из показаний Крашенинникова («на всякий случай мне дали адрес Алферова, содержателя и директора гимназии») и из сообщения учительницы Ф. Э. Дзержинскому, которой показалось подозрительным поведение директора школы. Чтобы усыпить бдительность соседей, Алферовы распустили слух, будто у них тезоименитство и, возможно, к ним заглянут на чашку чая друзья, ответственные советские работники. Соответствующим образом был сервирован и стол. И вот первый «гость». Условный стук — и в приемную вошел начальник артиллерийских курсов Миллер, одетый в кожанку с маузером на боку. В этой квартире он был своим человеком. Миллер быстро разделся и прошел в комнату. Поклонившись хозяйке и выпив с ее разрешения рюмочку коньяку, он стал ожидать прихода остальных «гостей».

Снова и снова повторялся условный стук в дверь. Уже пришли бывший полковник генштаба Талыпин, казначей «Центра» Тихомиров, начальник военных курсов «Маскировка» Николай Сучков, другие лица. Ждали главного стратега организации, а пока осуждали Щепкина, так «глупо» (хотя никто не знал, как именно) попавшего в руки Чека, а главное — погубившего миллион, который находился у него на хранении и предназначался на военные нужды.

— Деньги — дело наживное, — успокаивал всех Миллер, — англичане помогут. Получим через Петроград.

— Держи карман шире, — резонно возразил Тихомиров, — в Петрограде крупные провалы. Английские денежки, если таковые и посланы, в любой момент могут оказаться у большевиков.

— Да, господа, не радуют, к сожалению, вести из Петрограда, — подтвердил опасения Тихомирова Алферов. — Деньги, конечно, наше слабое место. Но пока не в деньгах дело. Первый же наш успех откроет нам кредиты, думаю, не ограниченные какими-либо условиями. Сейчас гораздо важнее выработать план быстрых и энергичных действий, которые бы привели нас к конечной и желанной цели. Для этого необходимо объединение наших сил. Я уверен, что сегодня мы выработаем и утвердим такой план.

— Браво, Алексей Данилович, — кто-то тихонько постучал вилкой о стол. — Гордого сердца и мудрого ума вы человек.

И опять послышался условный стук. Все замерли в ожидании. Это он — главный стратег заговора В. В. Ступин, бывший подполковник и штаб-офицер для поручений при главнокомандующем армиями Северного фронта, ныне занимающий куда менее заметную должность — начальника 6-го уставного отделения Всеглавштаба Красной Армии.

Лишь немногие, самые доверенные лица, знали, что именно В. В. Ступин вместе с бывшим генералом Н. Н. Стоговым стоит во главе «Штаба Добровольческой армии Московского района». И уж совсем единицам было известно, что нынешний начальник Ступина — руководитель оперативного отдела Всеглавштаба бывший генерал С. А. Кузнецов — и есть тот человек, который снабжал Деникина и Колчака секретнейшими документами Реввоенсовета республики.

— Прошу прощения, господа, опоздал по уважительным причинам, — раздеваясь, принес извинения собравшимся Ступин. Пригладив редеющие на макушке волосы, он облюбовал свободное место, хорошо освещенное лампой.

— Господа, если вы не возражаете, я обрисую вкратце создавшуюся обстановку, — начал Алферов общий разговор. — Небезызвестный нам ННЩ арестован. И он может…

— Он уже ничего не может, — прервал хозяина квартиры Ступин. — Невменяем. Поступил благородно — лишил себя рассудка… ННЩ уже никому не нужен, ни нам, ни большевикам.

— Спасибо за существенное уточнение, — поблагодарил Ступина Алферов. — Это меняет дело.

— Вряд ли намного, — снова прервал Ступин хозяина квартиры. — Чека напала на след организации, а это означает, что не избежать новых арестов.

— Какой же выход из положения? — спросил Алферов.

— Выход один — форсировать подготовку восстания. Я кое-чему научился на службе у большевиков.

Мысли Ступина были по душе каждому, сидевшему за этим столом. И Алферов, и Миллер, и Сучков, и прочие видели в бывшем подполковнике опору организации, ее надежду. Это чувство передалось самому Ступину, и он с еще большим жаром принялся излагать военный план:

— Обстановка вынуждает нас выступить без промедления. Запомните: срок выступления 21–22 сентября. К этому времени войска генерала Деникина подойдут достаточно близко к Москве.

Голос Ступина набирал силу, он уже не боялся, что его могут услышать соседи. Собравшиеся смотрели на него зачарованно, мысленно представляя себе самого генерала Деникина, въезжающего на белом коне в первопрестольную под колокольный перезвон московских сорока сороков…

Ступин вынул из кармана френча сложенную карту, разложил перед собой.

— Господа, мне было поручено разработать план захвата Москвы. Я вам его доложу. Доложу без уточняющих деталей, поверьте на слово — план разработан на основе выношенного опыта, с учетом требований тактики и стратегического замысла генерала Деникина. Реввоенсовет и Чека конечно же будут отвлечены главным — не сдать Москву. Все, кто способен держать оружие, уйдут на фронт. Понятно, что в такой момент легче всего завладеть столицей.

Обведя присутствующих близорукими глазами, Ступин замолчал. Он ждал, что последуют вопросы о точном времени начала мятежа. Но всем все было предельно ясно. Офицеры молчаливо одобрили план выступления.

— Начать предлагаю в 18.00, — сказал Ступин.

— Почему в восемнадцать? — засомневался кто-то, — ведь недаром говорится, что утро вечера мудренее…

— Только в восемнадцать, — настаивал на своем Ступин. — Ночь должна быть нашей союзницей. Выступление планирую начать одновременно в городе и за городом. Восстания в Вешняках, Волоколамске и Кунцеве должны сыграть роль вспомогательную, они отвлекут силы красных из столицы. Москву я разделил на два боевых сектора. Сходящимися ударами сил двух секторов мы должны разгромить разрозненное сопротивление красных войск, укрепиться на линии Садового кольца и повести оттуда наступление на центр города. Первоочередная цель — захват почты, телеграфа, правительственных зданий. Затем последует штурм Кремля. Конечная цель — арест Ленина и комиссаров.