Джошуа Слокам - Один под парусами вокруг света (с иллюстрациями)

Я принял все меры, чтобы на следующее утро после бессонной ночи возле таинственного берега снова отправиться в путь. Прежде чем выбрать якорь, я сварил кофе на большой печке, подаренной мне в Монтевидео. В том же пламени сгорели останки паука, убитого накануне моим бостонским воякой. Впоследствии одна- шотландская леди из Кейптауна, услышав о подвигах моего воинственного бостонского паука, назвала его «Брюсом».

Передо мной был вновь Черный Педро

Теперь «Спрей» шел в направлении Кофейного острова, возле которого я уже был в день моего рождения 20 февраля 1896 года. Тут я снова повстречался со штормом, заставившим меня пойти к большому острову Чарлз в поисках убежища. На обрывистом берегу острова вспыхнули сигнальные костры, и группа людей, очевидно, находившаяся здесь с момента моего первого путешествия, погрузилась в лодки, которые стали приближаться к «Спрею». Видимо, я поступил неразумно, бросив якорь возле поросшего густым лесом берега. Я дал сигналами понять, что к «Спрею» может приблизиться только одна лодка, а другие должны держаться в отдалении.

На приблизившейся ко мне лодке находились две женщины и один мужчина. Едва отплыв от берега и до самой встречи со «Спреем», они непрерывно кричал» «яммершунер!». Обе женщины просили продовольствия, а мужчина угрюмо стоял на месте, как бы подчеркивая, что его ничто не интересует. Но как только я повернулся к нему спиной, чтобы достать для женщин галет, мужчина прыгнул на палубу и сказал мне на испанском жаргоне, что мы уже однажды встречались. Мне сразу показалась знакомой манера, с которой он взывал о помощи, а окладистая черная борода свидетельствовала о том, что передо мной Черный Педро, которого я уже раз видел.

— А где остальные члены экипажа? — спросил он, осматривая все вокруг и ожидая, что из каюты выскочат другие люди и поступят с ним так, как подобает с участником многих преступлений. — Недели три назад, — продолжал он, — когда вы проплывали в этих местах, я видел трех человек на борту Где остальные двое?

Не вдаваясь в подробности, я ответил, что все члены экипажа находятся здесь.

— Но я вижу, — сказал он, — что вы сами делаете всю работу… — И, покосившись на грот, он добавил: — Hombre valiente*.

* Сильный человек (исп.).

Я объяснил, что днем работаю один, а члены экипажа спят, а ночью они со свежими силами несут вахту и наблюдают за окружающим. С большим интересом я следил за хитрым и коварным негодяем, зная о нем больше, чем он мог предполагать. Впрочем, если бы меня даже и не предупредили в Пунта-Аренас, все равно я понял бы, что имею дело с величайшим злодеем. А тут одна из женщин, проявив достаточную человечность, знаками предупредила меня, чтобы я был начеку, иначе Черный Педро нанесет мне удар. Такое предупреждение было излишним, так как я с самого начала был начеку: держал в руках отличный пистолет и был готов выстрелить в любую минуту.

— В прошлый раз, когда вы плыли мимо, вы стреляли в меня, — сказал он и с какой-то теплотой добавил, что это было «muy malo»* 2.

* Очень плохо (исп.).

Я сделал вид, что не понимаю, и спросил:

— Вы жили раньше в Пунта-Аренас? Не так ли?

— Да… — ответил он и как бы обрадовался встреча с человеком, приехавшим из столь любимого им места.

— Вы жили в духовной миссии? — продолжал спрашивать я.

— О, да… — воскликнул он и сделал шаг вперед, словно желал обнять меня, как старого друга. Но я не разделил его чувств и заставил его отойти.

— И вы знали капитана Педро Замблиха? — продолжал я.

— Да… — ответил человек, убивший одного из родственников Замблиха. — Замблих мой большой друг!

Кстати говоря, Замблих просил меня застрелить Черного Педро при первой встрече.

Показав на мою винтовку, бандит поинтересовался количеством зарядов.

— Cuantos?* — спросил он.

* Сколько (исп.).

Когда я объяснил, что ружье позволяет вести непрерывный огонь, склонность моего собеседника к разговору исчезла, и он даже сказал, что ему пора уходить. Я не стал ему мешать, дал женщинам галет и мяса и получил в обмен несколько больших кусков сала.

Даже истинный христианин не мог бы поступить лучше. Перед тем как отчалить от «Спрея», коварный Черный Педро попросил у меня коробку спичек и протянул мне конец своего копья, но я положил спички на дуло ружья, которое стреляло «непрерывно». Бандит ловко наколол копьем коробку и быстро отскочил в сторону, когда я сказал ему: «quedo»*. При этом слове женщины не без удовольствия рассмеялись: возможно, Черный Педро задал им с утра основательную трепку за то, что они не собрали ему достаточно устриц к завтраку. В общем мы все отлично понимали друг друга.

* Спокойно (исп.).

От острова Чарлз «Спрей» совершил переход до бухты Фортескью, где я стал на якорь под защитой высокого берега и отлично провел ночь, в то время как на открытых местах бушевал ветер. В бухте Фортескью я видел на берегу людей, но это не внушало опасений, так как при сильном ветре они вряд ли пытались бы подойти к «Спрею». Прежде чем лечь отдыхать, я на всякий случай рассыпал по палубе гвозди.

На следующий день уединение здешних мест было нарушено появлением большого парохода, ставшего на якорную стоянку. По обводам, типу и манере держаться мне было ясно, что это не латиноамериканский пароход. Я поднял свой флаг и в ответ на судне взвилось звездно-полосатое полотнище. Тем временем ветер успокоился, и местные жители направились к большому пароходу, взывая о помощи. Вскоре они подплыли к «Спрею» и пытались что-нибудь у меня выпросить, так как, по их словам, на большом пароходе им ничего не дали. Вместе с ними подплыл Черный Педро. Он обрадовался мне больше, чем родному брату, даже просил одолжить ружье, чтобы застрелить мне гванахо* в подарок. Я заверил его, что если бы остался еще на один день, то одолжил бы ружье, но не собираюсь здесь задерживаться.

3Гванахо — род ламы.

Зато я подарил ему нож, которым пользуются бондари, и еще кое-какой инструмент, пригодный для постройки лодок, и тут же предложил ему убраться восвояси.

Под прикрытием темноты я подплыл к пароходу, который назывался «Коломбиа» и где капитаном был Гендерсон. Пароход шел из Нью-Йорка в Сан-Франциско. Отправившись на пароход, я захватил с собой все мое оружие на тот случай, если мне придется с боем пробиваться обратно. Старший помощник капитана мистер Ганнибал оказался моим давнишним приятелем, и мы вспоминали о былых днях, проведенных в Маниле, когда он был капитаном «Южного Креста», а я — «Северного Сияния». Оба судна были так же прекрасны, как их названия.

На «Коломбиа» был огромный запас свежих продуктов, и капитан отдал кое-какие распоряжения буфетчику. Помню, как этот простодушный молодой человек спросил, соглашусь ли я, помимо прочих продуктов, взять запас консервированного молока и сыра. Когда я предложил взять в уплату за продукты полученный мною в Монтевидео золотой песок, капитан зарычал подобно льву и потребовал, чтобы я убрал подальше свои ценности. Я получил массу отличной провизии.