Николай Шуткин - «АВИАКАТАСТРОФЫ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ»

– На жри, хамское отродье! – ругался геолог.

Шорохи и чавканье слышались до поздней ночи. Вздремнуть удалось только под утро.

Наступил рассвет. Алексей осторожно осмотрел пространство вокруг домика через окно и щели в дверных проемах, держа карабин наготове, и не зря. Метрах в пятидесяти от домика, за пустыми бочками из-под горючего, прятался медведь. Он, обнимая передними лапами бочку, выглядывал из-за нее злыми, маленьким глазками, то и дело втягивая носом воздух. Иногда бил лапами но морде, отгоняя комаров, да надоедливую мошкару.

«Ну-ну, сиди, сейчас мы тебя поздравим с добрым утром», – целясь в лохматую голову, думал Алексей. Пуля попала в верхний край бочки и рикошетом стегнула по правому уху медведя. От неожиданности он взревел, опрокинул бочку на себя, грозно рыча и, барабаня о накатывающуюся железяку, покатился под сопку. Можно было выйти на улицу.

Медведь не появлялся целый день, наверное, отлеживался поблизости в кустах. Туман не рассеивался, и это удручало. Надо было готовиться к ночной вахте: укреплять запоры на дверях и окнах, готовить скромный ужин, запасать дрова. Воды осталось совсем мало, а идти к реке рисковано. Часов в пять вечера мохнатая спина зверя вновь замаячила за бочками. Каков хитрец! Знает, что бочки черные, под цвет его шерсти, вот и маскируется. Поди различи, где бочки, а где медведь в таком плотном тумане, когда все видится в размытом состоянии.

Как только стемнело, атака на дом возобновилась. Медведь ходил вокруг домика, рычал, завывал, грыз углы царапал когтями стены, нагоняя страх на одинокого жильца. Пришлось и на этот раз делиться с ним ужином. Оставил себе килограмма три малосольного тайменя и одну утку, остальное выбросил из окна. Бессонное дежурство продолжалось до самого утра.

На рассвете зверь снова залег где-то поблизости. Из-за бочек уже не выглядывал, помня вчерашнее угощение в ухо. В полудреме прошел долгий, напряженный день. Есть не хотелось, но Алексей понимал, что без пищи косолапого не одолеть. Соленое мясо тайменя вызвало жажду, утолять которую приходилось горьковатым брусничным соком.

Наступила третья, решающая ночь. Кормить медведя было нечем, а он оказался настоящим обжорой. Получив горячего свинца от двери и горящей головешки от окна, косолапый дьявол смекнул забраться на чердак. Всю ночь скреб когтями бревна потолка, грыз их, угрожающе рычал, осыпал осажденного охотника опилками и пылью. Комары и те притихли от грозного рыка. Всю ночь раздавался топот над головой. На рассвете, грузно спрыгнув с чердака, недовольно ворча, медведь удалился.

Два умных существа охотились друг на друга и один должен стать жертвой. Кто? Геолог слишком хорошо понимал сложившуюся ситуацию, склоняя отяжелевшую голову на холодный приклад карабина. Спал или находился в забытье, он и сам не понимал.

Солнце пригрело. Туман сполз с сопки, оставив изумруды мелких сверкающих росинок на ветвях и листьях травы. Медведь, склонив голову на бочку, жалобно смотрел на одинокий домик, где притаился человек. Наверное, решал задачу, как лучше его извлечь и растерзать.

«Или я его убью, или он меня сожрет», – думал Алексей, забираясь на чердак. Сверху обзор улучшался. Сердце не билось кувалдой, как в первые дни. Движения были неторопливы и хладнокровны. Прицеливаясь в лобастую голову, Алексей перепроверял – не во сне ли он видит этого супостата, ведь все эти дни ему чудились за каждой бочкой медведи. Не целое ли стадо окружило его? Когда открывал тяжелые веки, убеждался – медведь один.

Каждый из трех оставшихся патронов ценился на вес жизни. Громыхнул выстрел. Косолапый взревел, встал на дыбы, неуклюже осел за соседнюю бочку и принялся зализывать рану, потеряв всякую осторожность.

– Уходи, я не хочу твоей смерти, – шептал Алексей, но зверь мольбе не внимал.

Гремит снова выстрел и, о Боже! Взрыв бочки сотрясает сопку. Звон разлетающихся кусков металла, раскатывающихся в разные стороны бочек, всколыхнул тишину. Яркое пламя да закручивающийся султан черного дыма взметнулись высоко в небо, веером разбрасывая разорванное на куски тело медведя. В воздухе пахло дымом и жареным мясом. На фоне синих сопок протарахтел медленно удаляющийся самолет. Это летели мы.

«Надо уходить», – решил победитель, глядя на забитую туманом долину. Вертолет может не прилететь. Огрызком карандаша нацарапал записку на конфетной обертке «Мишка на севере» и ушел к реке. Мы рассматривали красивый рисунок изящного белого медведя на фантике конфеты с корявым почерком записки на внутренней стороне: «Медведи обложили, добираюсь сплавом. 24.10.72 г.»

Вертолетчики догнали бедолагу и выловили из бурных потоков горной реки еле живого.

В пилотской Олег нам рассказал другую историю, связанную со взрывом, бочки. Отлетав саннорму, экипаж возвращался из Эффузивного, что под Верхоянском, на базу, минуя все приморские аэропорты, закрытые туманом. Завернули к сопке в районе реки Киранкан, где в свое время припрятали бензин и продукты. Но, что это! Сопка одета белым покрывалом. На висении поняли – мука. Из трех бочек бензина, сохранилась одна. Кто украл две другие? Выйдя из вертолета поняли – орудовал медведь. Он и оставил грязный след по муке и разорванным мешкам.

– Жаль, лохматая зараза, штаны не носит, долго бы ему пришлось отмываться, – сокрушался бортмеханик Михаил Садовников.

Перелетели на противоположную сопку к геологам и узнали подробности. Медведю пришлась по вкусу подмокшая мука, которую поедал аппетитно, пока не добрался до сухой. Долго чихал, кашлял, совсем осатанел. Тогда принялся крушить все подряд. Одну бочку свалил в пропасть. Бочка долго гремела, кувыркаясь с полуторатысячной высоты. Медведь внимательно слушал звон бочки и грохот камнепада. Когда все стихло, он по хозяйски подкатил вторую бочку к краю пропасти. Спихнул ее и, склонив набок голову, решил продолжить слушание «музыки». Но, раскаленная на солнцепеке бочка, не будь дурой, возьми да взорвись. Камни взметнулись выше головы шалуна. На удивленную морду «музыканта» надо было посмотреть. Широко открыв пасть, он отмахивался передними лапами от пыли и каменной крошки. Упал на зад, кувыркнулся через спину и исчез в тайге. Больше на сопке не появлялся.

Пять дней просидел экипаж на сопке, дожидаясь открытия Чумикана из-за шалости таежного пирата.

О медведях много написано интересного и поучительного. Среди них есть рыболовы, музыканты, сладкоежки, бражники и, к сожалению, людоеды.

Людоеды порождены человеческим невежеством по отношению к первозданной природе и животному миру. Тысячи гектаров сожженной тайги, по-варварски вырубленной. Всюду разбросаны колющие и режущие предметы, загажены ягодники и нерестилища. Сытый и здоровый зверь никогда не нападет на человека и уступит дорогу. Человек первым провоцировал медведей вольно или невольно и пожинал горькие плоды.