Николай Шуткин - «АВИАКАТАСТРОФЫ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ»

Отбив помет от частей карабина, Саша хотел было пальнуть в нахала, но он предусмотрительно отлетел на почтительное расстояние и угрожающе каркал, курлыкал, издавал звуки, похожие на звон колокольчика. Одним словом – издевался, над нами, а может, игрался скуки ради. Умная птица, что и говорить!

За долгие годы работы в тайге лично я их просто полюбил. Вороны чувствовали настроение людей и могли пугануть, подшутить, предупредить На рыбалке в Охотском районе близ поселка Кетанда в марте месяце таскал я крупных окуней. Вадим Бондарев улетел в Охотск и должен был возвратиться часа через три. Одному в дикой тайге было как-то не по себе. Но вот стали слетаться вороны, обступая меня полукругом. Я обрадовался – все веселее. Рыбу помельче бросал черномазой братии, и они смело подходили чуть ли не к лунке. Потом начали рыбу воровать – схватит и бегом к берегу озера. Повернулся к ним лицом, рыбу сложил в кучку. Нежелание делиться уловом вороны восприняли в штыки. Устроили настоящий гвалт, угрожающе махали крыльями. Всего их было восемь. Я считал, что накормил всех, но они, видимо, требовали про запас. Достаю ракетницу – вороны улизнули и наступил покой.

Минут через десять сзади так гавкнула собака, что от неожиданности я прыгнул метра на два, а черный бес, склонив на бок массивную голову, как мне показалось, с ухмылкой, полетел к сородичам.

На другой день перелетели с пассажирами в бухту Няча, что недалеко от Аяна. Там рыбаки наловили горы трески и понятия не имели куда ее деть. У нас работы было немного, и потому накануне позвонил в Токур другу Григорию, снабженцу БАМа.

– Везите, всю примем! – ответил начснаб.

Для определения цены и других оргвопросов к рыбакам летели с нами: председатель райисполкома Виктор Камышенко и представители Аянского рыбкоопа. Приземлились в мягкий, словно пух, снег бухты. Воздух наполнен тонкими запахами моря, у майны лежат горы крупной, пузатой трески. Одна рыбина наколота на верхушку высокого шеста, вместо флага. Рядом расхаживал черный ворон, не обращая на нас ни малейшего внимания. Одно его крыло волочилось по снегу. «Кто же его подбил?» – думали мы.

– Давай поймаем, все веселей будет летать. Может и говорить научим! – предложил второй пилот Яскевич.

– А что, мысль, – поддержал я его.

Начали окружать бедолагу, как мы думали. Женщины-якутки хитро посмеивались, раскосыми глазами глядя на наши старания. Ворон не спеша отпрыгивал от нас дальше и дальше. На помощь нам втянулись почти все пассажиры и даже беременная женщина, растопырив руки, тоже старалась помочь. Метров за 150 увел нас от самолета толстошеий бес, а когда кольцо окружения почти сомкнулось и в наших душах пылал огонь победы, ворон, оглядев противников, легко взлетел и спланировал на киль нашего самолета.

Мы ковырялись в глубоком снегу, с пустыми руками и проклятиями в адрес ворона гребли к самолету, а ворон, во все горло орал на нас: «Кугрл! Кугрл!».

– Скажи спасибо, что нет ружья, я бы тебя проучил, шутник поганый, – возмущался Яскевич.

Якутки, улыбаясь, рассказали мне, что это излюбленная манера игры воронов с маленькими детишками. Ну, а мы-то откуда знали? Не оставлять на открытых местах часы, ложки, вилки и другие блестящие штучки – это пилоты усвоили, но другие способности воронов являлись для нас, новичков тайги, настоящим сюрпризом.

Как-то на севере Аяно-Майского района Хабаровского края нам пришлось наблюдать охоту воронов на водоплавающую птицу. Это было поразительно. Снятый фильм мог бы быть учебным пособием для военно-воздушной академии. Кто же учил воронов высочайшему искусству?

Мы тогда отлетали саннорму, но вылететь в Николаевск-на-Амуре не смогли из-за сильного и мощного по вертикали тумана, закрывшего прибрежные аэропорты Охотского моря. В Якутии стояла теплая, ясная погода конца октября. Командир вертолета Мазницын Володя завез наш экипаж на вертолете с лодкой-казанкой на реку Северный Уй. Мы отдыхали: собирали ягоды, грибы, рыбачили, охотились. Воронов в тех местах было больше чем достаточно. За несколько дней мы к ним привыкли, и они нас считали своими.

Занимали вороны выгодные высотные позиции для ведения разведки. Громкими криками они встречали и провожали каждое животное, появляющееся на их территории, – будь то лось, олень, медведь или заяц. Мы благодарили осведомителей и всякий раз были настороже.

Иногда вороны собирались вместе на какой-нибудь косе и важно прохаживались, громко обсуждали какието проблемы.

И вот наступало утро. Две пары ворон набирали высоту примерно 1000 метров и начинали медленно парить над сужениями горных долин, зажимавшими каменными берегами буйные воды рек. Занявшие высоту пары подают призывы: «Кугрл! Кугрл!» Как по команде сидящие на деревьях вороны бросаются к реке: кричат так, что мертвого поднимут, бьют крыльями по воде, по прибрежной траве.

Всякая птица, особенно утки, в ужасе выскакивают из укрытий и сломя голову удирают вниз по течению, подальше от взбесившейся орущей братии. Как только утки приближаются к узкому ущелью, верхняя пара сложив крылья, пикирует на обалдевшие стаи, и вот уже веером летят в разные стороны перья попавших в засаду птиц. Потрепанные стаи с криком разворачиваются назад и удирают в противоположную сторону, но и там их ожидает пара «истребителей».

В несколько минут и охота закончена. Вороны слетаются на косу и начинается совместный пир. Утки выплывают на воду и, как ни в чем не бывало, покрякивают на глазах своих врагов, занимаются повседневными своими утиными делами, и так изо дня в день. В этом плане природа жестока – выживает сильнейший.

Все началось неожиданно и просто, сначала раздался взрыв в двигателе, и тут же взметнулось пламя метровой длины, на мгновение лизнувшее фонарь кабины ярко-красным языком и улетевшее к хвостовому оперению фюзеляжа. Началась неистовая тряска двигателя. Стрелки приборов плясали в диком танце, зубы, казалось, вот-вот вылетят из челюстей, глаза из орбит, а цилиндры двигателя разлетятся в разные стороны.

Уменьшить режим работы двигателя нет возможности. Сильный встречный ветер опустит самолет на крыши домов, высоты-то набрали всего лишь семьдесят метров.

Резкий перевод сектора Пк желанного результата не достигает.

Прохожие, задрав кверху головы, дивятся необычной картиной. Им хорошо видны летящие обрывки пламени и слышен угрожающий бабаханьем рев захлебывающегося двигателя.

«Быстрее отвернуть от крыш домов», – сверлит мозги единственная мысль.

Двигатель трясется, взрывается, клекочет, но, как ни странно, неплохо тянет. Дома остаются в стороне. Перед нами совхозное поле. Сесть на поле очень заманчиво, только нет гарантии в безопасном исходе, и скольких нервных разбирательств для нашего экипажа будет стоить такая посадка.