Елена Прудникова - Хрущев. Творцы террора.

(По схеме повинностей, кстати, было устроено и советское общество. А разваливаться страна стала, когда народ признал «верхи» классом живущих для себя паразитов и, соответственно, взял эту же мораль для себя. Но это было уже потом.)

А поскольку в реальности этот механизм никогда не реализовывался полностью, по причине порочности человеческой природы, то на этот случай у народа имелась страховка. Общество попросту пропускало слабые звенья, замыкаясь непосредственно на более высокие. Как в советских фильмах, например: какой-нибудь районный бюрократ плохой — зато секретарь обкома хороший, во всем разберется и поможет [Сравните американские фильмы: власти ничего не могут или не хотят сделать, и тогда приходит «крутой» мен, стоящий вне системы, и все нормализует.].

Ну и, само собой, чаяния народные всегда восходили к первому лицу в государстве. Как он при этом будет называться — царь или генсек, — это уже дело терминологическое. Кстати, появление многочисленных глумливых анекдотов про первых лиц (не путать с анекдотами уважительными) было симптомом очень далеко зашедшего разложения государства — где-то на уровне третьей стадии сифилиса, наверное…

(И ведь вот что любопытно: после всех демократических промываний мозгов, после усиленной обработки с помощью всех средств массовой информации — как только появился президент, который не ведет откровенно антироссийскую политику и внешне не выглядит плохо сделанной собственной куклой, общество снова выстраивается точно по тому же принципу. При этом полностью наплевав на многопартийную систему, о которой столько кричали в конце 80-х как о всеобщей панацее. Вы знаете в своем окружении хоть одного члена хотя бы какой-нибудь партии? Интересно, кого представляют депутаты, прошедшие в Госдуму по партийным спискам?)

С самого начала большевикам, демократам по убеждению, принципиальным сторонникам коллегиального руководства, пришлось понять и признать: без «царя» в стране, которая им досталась, не сделать вообще ничего.

Поначалу волна революции вынесла наверх Ленина и Троцкого, партийного и военного вождей. Потом Ленин умер, война закончилась, буза, которую постоянно поднимал Троцкий, начала массы попросту раздражать. В это время вождей на поверхности, по выражению Маяковского, «советской мешанины» было с добрый десяток. Все еще Троцкий, Зиновьев, Калинин… Тот же Маяковский иронизировал: «переименуем "Жизнь за царя" в "Жизнь за товарища Рыкова"». Стало быть, и предсовнаркома Рыков тоже…

А потом волна народного признания выхватила и вознесла одного…

Много говорят о том, как Сталин пришел к власти. Ну да, в Политбюро и ЦК разборки бывали всякие, кто же спорит… Но тут ведь вот в чем загвоздка! Царем, президентом, диктатором может быть кто угодно. А вот харизматической личностью, как теперь модно говорить, — не всякий. Такого вождя избирает народ из большего или меньшего количества претендентов, по одному ему ведомым признакам распознавая того, кому вручит скипетр (или мандат). И не всегда, кстати — отнюдь не каждый исторический период отмечен появлением харизматической личности. Это товар редкий, штучный…

А вот теперь смотрите, что происходит. Сколько деятелей революции боролись за народное признание. Среди них личности далеко не ординарные, тот же Троцкий, например — лучший оратор своего времени… А победил почему-то Сталин, хотя и ораторскими талантами не блистал, и национальности был неподходящей (еврея еще не всякого отличишь, если он под русской фамилией, а тут один акцент кавказский чего стоит!)… Однако же выбрали именно его.

(Вы говорите: пресса из кого угодно кумира сделает. Ага! То-то Хрущева и Брежнева превозносили ничуть не меньше, а страна над ними до упаду потешалась…)

Каким должен был быть в то время народный избранник? Ну, тут догадаться нетрудно. Страна, по горло наевшаяся войн и революций, никогда бы не избрала воина или революционера — хватит уже, настрелялись. У всех в памяти еще было Временное правительство, в угоду союзникам продолжавшее осточертевшую всем войну, да и вообще верхушка Российской империи жила эдаким «антиподсолнухом», повернутым на Запад, — значит, этот человек должен был быть абсолютным патриотом, то есть заявлять (как позднее и сформулировал Сталин), что «русские интересы превыше всего». Наконец, лидер разрушенной страны должен был быть строителем. Люди у нас не дураки, понимают, что бублики с неба не падают, что напрячься придется сильно — но не во имя «мировой революции», а ради собственной сытости и силы державы. Это можно.

И что еще интересно: Сталин, пожалуй, единственный из тогдашней правящей верхушки не был интеллигентом, не вырабатывался по рецепту: «эмигрант в собственном соку». Сын сапожника, в университетах не обучался, партийную работу начинал на заводах, в ссылках жил по деревням, на фронте общался с солдатами, народ понимал отлично, поскольку сам из народа.

И чем дальше я знакомлюсь с этой темой, тем больше убеждаюсь: партия («внутренняя», естественно) и Сталин (само собой, с командой) были психологически несовместимы. Рано или поздно они должны были схлестнуться насмерть за место у руля государства.

Рассказывают, что некогда, вразумляя трудновоспитуемого сына Василия, «вождь народов» сказал: «Ты думаешь, что ты — Сталин? Ты думаешь, я — Сталин? Нет, это он — Сталин». И показал при этом на свой портрет.

Вот в чем парадокс: «вождем народов» был Сталин. А страной управлял человек по имени Иосиф Джугашвили. Человек, никто не спорит, великий — но с портретом совпадающий далеко не во всем. Между тем действовал он исходя из своего характера и своей натуры. Были какие-то вещи, которые он мог сделать. А были какие-то вещи, которые он сделать не мог. В частности, не мог, как писал в свое время Виктор Суворов, в качестве «ледокола революции» нести идеи коммунизма в Европу. Потому что не замечено за ним особой склонности к «несению идей коммунизма», то бишь «мировой революции», — хотя он и использовал эти идеи напропалую. Еще в августе 1917 года он выдвинул метод «творческого марксизма». «Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего». И с тех пор, применяя данный универсальный метод и полученные еще в семинарии навыки, он мог «марксистски» обосновать все, что угодно — от новогодней елки до заключения пакта с Гитлером.

Мне приходилось писать книгу об Иосифе Джугашвили, и я интересовалась тем, какой он был человек. Не стану особо распространяться, просто расскажу о некоторых выводах [Прудникова Е. Иосиф Джугашвили. М., 2005.].