Рудольф Баландин - Вернадский: жизнь, мысль, бессмертие

В ответ на упрек критика (философа А. М. Деборина) в отсутствии четкой философской установки проблемы времени, Вернадский написал: «Дать четкую философскую установку проблемы времени! — Да на это не хватит жизни».

Нередко ученого путают с первым учеником, который быстрее других решает сложные задачи. Вообще-то такие ученые существуют и ценятся высоко. Однако вспомним, что прежде, чем задача решена, кто-то ее придумал, сформулировал и даже — хотя для сложных задач это не обязательно — решал ее… Последнее, как говорится, дело техники.

Решатели задач! Вам постоянно требуется пища — пусть непережеванная, но приготовленная, а то и обработанная. Кто-то должен вам ее поставлять, кто-то должен утолять вашу жажду отгадывать загадки. Значит, кто-то должен увидеть то, что прежде никто не сумел разглядеть, открыть новую землю за океаном неведомого. И тогда, только тогда вы ступите на эту землю и будете исследовать ее.

Кто не знает: Колумб направлялся в Индию, а открыл новый континент, даже не подозревая об этом.

Открыть новую землю! Пусть только увидеть вдали, пусть только уловить контуры в тумане. И все-таки это будет открытие. Вовсе не обязательно особо возвеличивать первооткрывателя и того, кто верно наметил его маршрут. Последующие исследователи могут сделать значительно больше: пройти по неведомой земле вдоль и поперек, точно описать ее и т. д. Вернадский умел не только находить ответы, но и формулировать интересные вопросы. Однако проблему времени он как будто и не стремился решить. Существуют проблемы, которые никогда не будут окончательно исчерпаны. К ним люди будут возвращаться и осмысливать их по-новому. Вернадский, занимаясь проблемой времени, открывал путь, интересный, загадочный, которому нет конца.

Время — всеобъемляющая категория. Нет ни одного реального объекта вне времени, как, впрочем, нет времени вне реальных объектов.

Исследуя кристаллы и минералы, Вернадский осуществлял прежде всего научный анализ, рассматривал и группировал отдельные объекты своеобразной структуры и химического состава. Проблема времени требовала преимущественно синтеза знаний. И, не прерывая аналитических исследований, Вернадский переходил к обобщениям. На этот путь толкал его неуемный интерес к природе, к мирозданию, к познанию закономерностей, связывающих воедино атомы и минералы, горные породы и живые существа, континенты и океаны.

Ученому-специалисту очень непросто увидеть за деревом лес, если приходится в упор изучать именно дерево, или только один его лист, или даже разглядывать в микроскоп одну его клетку.

В отличие от большинства геологов Вернадский, сочетая научный анализ и синтез, рассматривал судьбу кристаллов и минералов в связи с жизнью земной коры, атмосферы, природных вод. Он рассматривал минералы как подвижные, динамичные структуры, подвластные, как и все в природе, времени (тогда как минералы и кристаллы по старой традиции представлялись ученым неподвижными геометрическими фигурами, не имеющими истории, то есть находящимися «вне времени»). Поэтому он не мог не отметить роль жизни на Земле: «Органический мир как целое является тем своеобразным фактором, который разрушает минеральные тела Земля и использует их энергию…»

В конце прошлого века, читая курс минералогии в Московском университете, Вернадский говорил о круговоротах некоторых химических элементов и подчеркивал, что Солнце поддерживает (через растения) эти круговороты. Однако о геологической роли организмов он долго (два десятилетия!) писал только в самом общем виде. За этот срок немало ученых вплотную подошли к учению о геологической роли живого вещества и о биосфере. Была опубликована книга американского океанолога Д. Меррея с кратким, но емким описанием биосферы. Описывая неорганическую жизнь Земли, известный русский геолог и географ И. Д. Лукашевич утверждал идею геологической вечности жизни (одиннадцать лет спустя Вернадский посвятит этой проблеме специальную статью).

В очерках химической жизни земной коры Ферсман высказал немало интересных и глубоких мыслей, как бы предваряющих идеи Вернадского. Ферсман писал: «В… зоне жизни или биосфере протекает наше существование, здесь вокруг нас кипит и волнуется мир людей, необъятно кишит животная жизнь, распускается и дышит растительность, — всюду колоссальная и интенсивная химическая жизнь земли». Характерно название одного из геохимических очерков Ферсмана: «Органическая жизнь, космос и химические превращения» (1914 год), где в частности, говорилось:

«… организмы являются великими геологическими деятелями, и неизбежно весь характер химических процессов земной поверхности будет зависеть, как он зависит уже и сейчас, от истории развития органического мира». «Но медленно входят в научное сознание эти картины, — проницательно отметил Ферсман, — медленно расширяются рамки научного кругозора, и долгой борьбой и долгой работой нарастают идеи, которые должны связать все проявления химической, физической, психической и социальной жизни в одно целое, покорное все одним и тем же общим законам природы».

Тому, кто в общих чертах знаком с современными представлениями о геологической роли жизни и человечества, может показаться, что первооткрывателем в этой области знаний следовало бы считать А. Е. Ферсмана, а не В. И. Вернадского. Однако предоставим слово Ферсману: «Идея о роли органической жизни в химических процессах земной коры давно сознавалась и отмечалась геологами и натуралистами; однако это признание не шло дальше общих фраз и констатации факта; мы должны совершенно определенно сказать, что точное, чисто математическое понимание влияния жизненных процессов на ход химии земной коры было положено работами академика В. И. Вернадского».

Это было написано после того, как вышли в свет классические работы Вернадского «Биосфера» и «Очерки геохимии», а также ряд статей по биогеохимии.

Между прочим, в 1917 году, когда Вернадский, по его собственному признанию, еще только начал научно разрабатывать основы биогеохимии, французский ученый В. Анри писал; «С мировой точки зрения жизнь есть не что иное, как постоянное задержание и накопление химической и лучистой энергии в теплоту и препятствующее рассеиванию последней в мировом пространстве».

И сегодня среди множества высказываемых научных идей есть такие, которым суждено вскоре обрести популярность, получить признание. Весь фокус в том, чтобы суметь обнаружить такую идею, доказать ее истинность и создать на ее основе научное учение, теорию. Сделать это обычно значительно труднее, чем изобрести остроумную мысль.

Вернадский ввел понятие живого вещества — совокупности организмов. Он начал изучать живую природу так же, как минералы и горные породы. Определенный биологический вид можно сопоставлять с минеральным видом; сообщество (экосистему, биоценоз) — с горной породой. Скажем, туча саранчи «может считаться аналогичной… движущейся горной породе, одаренной свободной энергией». Говорят: чтобы оценить нечто, надо это потерять. По этому принципу Вернадский предположил, как бы выглядела Земля, лишенная живого вещества. И констатировал: «Лик Земли стал бы так же неизменен и химически инертен, как является неподвижным лик Луны, как инертны осколки небесных светил… и проникающая небесные пространства космическая пыль».