Максим Макарычев - Фидель Кастро

Фидель Кастро не мог не понимать, что Москва действует себе в убыток, идет на явные послабления кубинцам, лишь бы, как говорится, материально поддержать революцию. Так, например, советские потребности в сахаре, причем гораздо лучшего качества, вполне удовлетворяла Украина. Можно добавить, что лишь пятая часть кубинских поставок сахара оплачивалась в валюте, остальное должно было идти в обмен на бартер. Позже его подавляющую часть составило советское оружие.

Покупка Советским Союзом у Кубы сахара была не экономической сделкой, а политическим актом, показывающим, что у Кубы появился могущественный «надежный друг», который, образно говоря, может прикрыть ее своим щитом. На самом деле последствия этого соглашения были уникальны еще и потому, что впервые в истории Латинской Америки страна, чья экономика ранее была полностью завязана на могущественного северного соседа, переориентировала ее на государство, которое располагалось в другом полушарии.

После визита советской делегации в речах американских деятелей и в североамериканской прессе начали все громче звучать опасения, что Куба попадет под влияние коммунистической Москвы. Но коммунистические идеи в то время были не просто не популярны, а отвергаемы населением на Кубе. Авторитет, влияние кубинских коммунистов – Народно–социалистической партии, – несмотря на симпатии к ним Че и Рауля Кастро, были крайне слабы. В ее рядах не было и 20 тысяч членов, коммунистическую газету «Нотисиас де Ой» на Кубе почти никто не читал. Фидель Кастро, объявляя о дружбе с Москвой, рисковал потерять значительную часть своих сторонников, а главное, дать лишний повод для активизации на острове контрреволюционной деятельности. Он сам прекрасно понимал, что «красная угроза» только и нужна была американцам, чтобы высадиться на остров.

Будучи реалистом и прагматиком, Фидель Кастро не мог не понимать, что в четко очерченных к началу 1960–х годов границах мировой двухполярной системы нельзя, поссорившись с одним колоссом (читай – Вашингтон), конфликтовать с другой силой (то бишь Москвой). Тем более в условиях все нарастающей угрозы интервенции было бы безумием отрекаться от помощи державы, исповедующей учение Маркса, так почитаемого Фиделем. Тут приходилось действовать по принципу – враг моего врага – мой друг.

Теперь, по прошествии лет, понятно, что без помощи Советского Союза Куба продержалась бы максимум один–два года. Не только из–за того, что отстоять саму победу неизмеримо труднее, чем победить в первый раз. Слишком много внешних и внутренних факторов стало играть не на пользу революционного правительства, к тому же резко и сознательно пошедшего на конфронтацию со своими противниками. Над кубинской экономикой нависла смертельная угроза не только потому, что Куба перестала быть «сахарницей» Соединенных Штатов. Она лишилась нефти и всех энергоносителей. А ей их в той ситуации, объективно говоря, мог дать только Советский Союз. Именно тогда, весной 1960 года, после взрыва на «Ле Кубр», понимая, что США попытаются обезоружить Кубу, Фидель впервые открыто попросил Москву о военной помощи. «Кубинский народ примет с благодарностью любой дружественный жест СССР в отношении Кубы», – сказал Фидель Кастро Александру Алексееву, о чем тот немедленно уведомил Москву. «Могу засвидетельствовать, – писал годы спустя Алексеев, – что до диверсии на „Ле Кубр“ в наших беседах с кубинскими руководителями не поднимался вопрос о военной помощи» [356].

В послании от 12 марта 1960 года, направленном в Гавану после возвращения Микояна в Москву и его доклада на политбюро, говорилось, что Советский Союз поможет Кубе. Правда, в Москве полагали, что США «вряд ли решатся предпринять открытую интервенцию против Кубы». СССР решил снабжать Кубу вооружением, поставляя его с территории «братской» Чехословакии, а если понадобится, то напрямую из Советского Союза.

Между тем в США уже шли приготовления к интервенции. 14—15 марта 1960 года были проведены самые крупные и масштабные учения в Карибском море за всю историю. В них было задействовано 18 тысяч американских военнослужащих. Авиадесантные части и подразделения морской пехоты отрабатывали тактику высадки на вражеской территории. А однажды Пентагон распорядился отправить в соседнюю с Кубой Доминиканскую Республику пять тысяч своих солдат, но не для учений, а в краткосрочный отпуск. Дескать, расслабляйтесь, ребята, напрягись, Фидель!

15 марта 1960 года в Вашингтоне собрался особый комитет при президенте Д. Эйзенхауэре, который был ответствен за выработку тайных операций. Он рассматривал план интервенции на Кубу с целью свержения режима Кастро. ЦРУ рапортовало о том, что объединенную политическую оппозицию Кастро можно создать за два месяца, а полувоенные формирования – за шесть—восемь месяцев [357]. Ключевым моментом стало отданное 17 марта 1960 года президентом США Эйзенхауэром секретное распоряжение предоставить кубинским контрреволюционерам возможность создавать воинские подразделения и вооружаться за счет особых фондов правительства США. К этому непростому решению Эйзенхауэра подтолкнули его ближайшие советники, среди которых выделялся адмирал Арли Берк, командующий ВМС США, воинственно настроенный по отношению к Кастро и критиковавший чиновников Госдепартамента США за излишнюю мягкость по отношению к Кубе. Как показала в дальнейшем история, этим силовым решением Белый дом выдал индульгенцию наемникам для последующего вторжения на Кубу и фактически отрезал пути к компромиссу между Гаваной и Вашингтоном. 21 марта в кубинской провинции Матансас около местечка Кабо–Сал был захвачен американский самолет. Он прибыл туда, чтобы забрать бывшего подполковника полиции Батисты Дамасо Монтесиноса. Оба американских пилота, а также сам кубинец были захвачены. Неоднократно корабли ВМФ США проникали в территориальные воды Кубы. Подводная лодка «Барракуда», близко подошедшая к кубинским берегам, была даже обстреляна. А эсминец ВМФ США «Салливан» подошел к берегам Кубы с потушенными огнями, как это бывает во время войны. Но, несмотря на эти и множество других провокационных шагов, американцам не удалось спровоцировать кубинцев.

Противникам Кастро не удалось развернуть на Кубе повстанческую борьбу против революционного правительства, на которую они делали большие ставки. Оставалась надежда только на вторжение извне. 4 апреля 1960 года в авторитетном американском журнале «Ньюсуик» была опубликована статья некоего Гарольда Левина, который поднял тему создания единого антикастровского фронта. Он рассказал читателям, что в этом «Едином фронте» объединяются все силы кубинской эмиграции во главе с генералом Хосе Педраса, а финансистами организации являются Гарсия Дель Прадо и Франсиско Гуальберто Кахигас, которые были одними из крупнейших скотоводов и землевладельцев на Кубе и ощутимо пострадали от аграрной реформы Кастро. «Генерал Пе–драса уже успел совершить поездки по многим латиноамериканским странам, где нашли приют лица, бежавшие с Кубы. В частности, в начале апреля 1960 года он посетил Никарагуа и Гватемалу, где получил от представителей изгнанной с Кубы американской „Юнайтед фрут компани“ 8 миллионов долларов. Более того, эта компания предоставила в распоряжение „Единого фронта“ свой подвижной состав на железных дорогах для перевозки личного состава и вооружения», – говорилось в справке КГБ СССР.