Максим Макарычев - Фидель Кастро

Число дезертиров и отказников в армии Батисты чуть более чем за два месяца составило около 600 человек, это 5 процентов от тех, кто принял участие в боевых действиях.

«Некоторые солдаты сдавались в плен три раза, и все три раза мы их освобождали, – рассказывал Фидель Кастро. —

Вражеские солдаты были поставщиками оружия для нас, а местные жители, крестьяне, помогали нам продуктами. Солдаты Батисты обворовывали крестьян, сжигали их дома и убивали невинных людей. Крестьяне сравнивали нас с солдатами и видели, что мы их уважаем и платим за то, что брали у них. Если нам нужна была курица или свинья, а никого не было поблизости, мы оставляли деньги для хозяина этого животного. Если бы не поддержка населения, мы бы никогда не победили» [237].

19 июня все силы противника, сосредоточенные к западу от пика Туркин, перешли в наступление. Армия захватила селения Хибакоа и Санто–Доминго, находившиеся на пути к главной военной ставке Фиделя в Ла–Плате. Над выдвинувшимися вперед частями партизан нависла угроза окружения. А спустя несколько дней батистовцам удалось прорваться через заслоны повстанцев в Гавиаро и обойти Сьерра–Маэ–стра с фланга. Между наступавшими навстречу друг другу с севера и юга горного массива группировками оставалось каких–то семь километров, и батистовские генералы уже предвкушали скорую победу.

Решающее сражение с армией Батисты произошло на южном участке фронта, который партизаны не могли полностью контролировать из–за моря, омывающего горный массив. 10 июля с нескольких кораблей противника высадился десант, которым командовал майор Хосе Кеведо. Перед ним стояла задача – добраться до местечка Ла–Плата, где находился командный пункт повстанцев, и уничтожить Фиделя Кастро. Однако партизанам удалось окружить десантников. Оставшись без воды и продовольствия, они не могли даже высунуться из временных укрытий, как по ним тотчас открывался снайперский огонь. И тогда Фидель использовал громкоговоритель. С его блестящими ораторскими способностями и даром убеждения не стоило большого труда уговорить солдат не проливать бессмысленно кровь за диктатора и отказаться от дальнейшей борьбы. На десятый день осады майор Кеведо принял решение сдаться. Это был первый крупный успех повстанцев за годы войны. В их руки попало около ста винтовок, 47 автоматов, один миномет и 35 тысяч патронов. Все пленные этого батальона были отданы Красному Кресту. А позже многие из них присоединились к повстанцам. Кстати, Фидель не сразу объявил о пленении и о победе над элитным батальоном Хосе Кеведо, а лишь двое суток спустя.

Скорее не военный, а психологический успех сражения, происшедшего в местечке Эль–Хигуэ, во многом предопределил ход дальнейшей борьбы. 29 июля после изнурительного трехдневного боя была разгромлена самая сильная группировка батистовской армии. За два с лишним месяца армия потеряла около тысячи солдат. В руки повстанцев попало 600 единиц различного оружия, в том числе два 14–тонных танка, два средних и восемь легких минометов, две базуки, 12 тяжелых и 20 ручных пулеметов, огромное количество боеприпасов. 422 пленных были по окончании кампании переданы Красному Кресту. Но батистовское радио сообщило, что повстанцы якобы сотнями сдавались в плен в Мансанильо, Байямо и других районах. На самом деле повстанцы за это время потеряли 27 человек (в сравнении с тысячей у противника!) убитыми и 50 ранеными, то есть лишь пятую часть от своего состава. В истории партизанских войн произошел уникальный случай: в ходе наступления профессиональная и хорошо вооруженная армия была разгромлена партизанским формированием, в составе которого не было ни одного профессионального военного!

Фидель решил воспользоваться преимуществом и начать широкомасштабное наступление на равнине. Он опять перегруппировал силы Повстанческой армии, чтобы вести бои в трех направлениях: в городе Сантьяго, где по–прежнему противник держал хорошо укрепленную оборону, а также в стратегически важных провинциях Лас–Вильяс и Пинар–дель–Рио. Для начала были сформированы две колонны вторжения во главе с Че Геварой и Камило Сьенфуэгосом.

21 августа 1958 года Че Гевара получил приказ перебазировать Восьмую колонну в провинцию Лас–Вильяс, развернуть фронт борьбы в горном массиве Эскамбрай. Стратегической задачей Че Гевары было нанесение непрерывных ударов в центральном районе Кубы до тех пор, пока вражеские силы не окажутся полностью скованными.

Колонне под командованием Камило Сьенфуэгоса, которой было присвоено имя национального героя Кубы Антонио Масео, в конце XIX века сражавшегося с испанскими колонизаторами, предстояло развернуть революционную борьбу в западной провинции Пинар–дель–Рио. Фидель Кастро приказал усилить эти две колонны: колонне Че Гевары придали 140 человек, а Камило Сьенфуэгосу – 90. Средний возраст бойцов составлял 24 года, и, по словам Че Гевары, 90 процентов из них были неграмотными.

Когда отряд Сьенфуэгоса был уже на середине пути, Фидель вдруг изменил свое решение и приказал колонне остановиться в городе Санта–Клара, столице провинции Лас–Вильяс, куда как раз должен был подойти отряд Че. За сорок ночей отряд углубился на 50 километров в провинции Лас–Вильяс.

Впоследствии Фидель Кастро так объяснял свое неожиданное решение об изменении маршрута колонны Сьенфу–эгоса: «Я хорошо помнил историю войны за независимость 1895 года и анализировал ее итоги <���…> Когда Камило пришел в центр страны, у повстанцев не было стратегического решения идти дальше. Мы понимали, что сейчас уже новая эпоха и новые обстоятельства, отличные от тех, что были в прошлой революции, и не было необходимости продолжать завоевание до Пинар–дель–Рио. В этот момент я дал указание Камило: „Направляйся в центр и соединись с Че“ <���…> К тому же определенные обстоятельства в Лас–Вильясе заставили его остаться на месте и навести порядок в Санта–Кларе, дожидаясь Че» [238]. По пути следования колонн Че Ге–вары и Камило Сьенфуэгоса по стране в Повстанческую армию стали впервые вступать рабочие.

Наконец, третья колонна под командованием Хуана Альмейды 30 августа получила задание начать боевые действия в непосредственной близости от Сантьяго–де–Куба и блокировать столицу провинции Ориенте. Тогда же, 30 августа, Фидель Кастро написал в своем блокноте: «В эти дни революция развивается самым великолепным образом». Тем временем не менее примечательные события происходили и на Втором фронте, где командовал Рауль Кастро. Под его председательством открылся крестьянский конгресс, на основе предложений делегатов которого впоследствии был принят «Закон № 3», провозглашавший право крестьян на землю. Ее передача началась в освобожденных районах. Фидель Кастро стремился при любой возможности отблагодарить крестьян, которые на протяжении всего полуторагодичного пребывания повстанцев в горах Сьерра–Маэстра, рискуя жизнью, снабжали их продовольствием и лекарствами. По распоряжению Фиделя врачи Повстанческой армии должны были оказывать крестьянам бесплатную медицинскую помощь. Когда повстанцы стали пробиваться с боями на равнине, скот, который конфисковывался у латифундистов, распределялся среди крестьян. «Я на этих днях занимаюсь многими делами, в том числе распределением 10 тысяч голов мясного и молочного скота среди крестьян, – писал Фидель Че Геваре. – Я надеюсь таким образом хотя бы немного облегчить тяжелое положение населения. Под самым носом у армии мы захватываем весь скот на равнине <���…> Наша система направлена не на сокращение животноводства, а на увеличение его. Категорически запрещается убивать коров. Отелившихся и стельных коров мы распределяем как молочный скот, а телки остаются в резерве, чтобы распределить их потом. Всякий, кто продаст или забьет полученную корову, теряет право на землю. Даже если скот получит случайное повреждение, его запрещается пускать в пищу. Это единственная форма предотвратить массовый забой скота. Мы передаем скот в пользование, но после окончания войны крестьяне получат на него право собственности. Маленьких бычков крестьяне могут продавать только нам. Я тебе пишу об этом на тот случай, если тебе придется проводить что–то подобное в районе твоих операций» [239].