Сергей Голицын - Записки уцелевшего
- Название:Записки уцелевшего
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Орбита
- Год:1990
- Город:Москва
- ISBN:5-85210-018-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Голицын - Записки уцелевшего краткое содержание
Это произведение — плод творчества многих лет писателя Сергея Голицына, одного из представителей знаменитого княжеского рода Голицыных.
Удивительная память Сергея Голицына возвращает читателям из небытия имена сотен людей, так или иначе связанных с древним родом.
Русский Север, Волга, Беломорстрой — такова неполная география «Записок» картины страшной жизни Москвы второй половины 20-х годов, разгул сталинских репрессий 30-х годов.
Воспоминания правдивы, основаны на личных впечатлениях автора и документах тех далеких лет, наполнены верой в победу добра.
Эти воспоминания не предназначались для советской печати и впервые вышли в свет в 1990 г. уже после кончины автора.
Записки уцелевшего - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Наступила зима, выпал снег. Я продолжал работать в поле, мерз на морозе и ветру, мерзли мои трое мальчишек, мерзли буровики на скважинах. Но только при температуре минус 30° разрешалось составлять акт о невозможности работать в поле. Николай Владимирович каждое утро смотрел на градусник, повешенный на крыльце той избы, где находилась наша контора. Он был беспощаден, когда ему жаловались на холод и на метель.
3
Однажды к нам в контору явился высокий и статный военный в сопровождении трех или четырех гражданских лиц. Он отрекомендовался:
— Жуленев Иван Владимирович, начальник строительства Ковровской ГЭС. [55] На канале Москва — Волга он, молодой инженер, был начальником строительства насосной станции при шлюзе № 4 и получил орден Ленина. О его дальнейшей, после Коврова, судьбе я рассказываю в своих военных воспоминаниях.
Сразу с места в карьер он потребовал указать, как пройдет створ плотины, бетонной и земляной, где намечено здание гидростанции.
Оторопевший Альшанский сказал, что партия только начала изыскания, и где строить, пока неизвестно.
Жуленев загремел грозным голосом. Он помянул имя товарища Берии, которому должен доложить о начале строительства, и объявил новость, приведшую нас всех в ужас: идут эшелоны с заключенными, а фронта работ нет.
Альшанский на свой страх и риск сказал, что через три дня створ плотины будет указан.
Жуленев сразу успокоился, оглянул нас и совсем другим голосом спросил, как мы устроились. Посыпались жалобы: теснимся на полу по избушкам, обедать ходим усталые в город, и прочее и прочее. Он обещал настоять в райисполкоме, чтобы заставили домовладельцев отдавать нам лучшие комнаты в своих избах. С того дня наш снабженец привозил разные продукты, однажды прикатил целый грузовик замороженных зеркальных карпов. И мы поселились в так называемых «залах», где погостовские избовладельцы раньше устраивали пиршества лишь на престольные праздники, на свадьбы и на похороны.
Сразу после ухода Жуленева Альшанский выехал в Улыбышево, там забил тревогу. К нам прибыл сам Семенцов со специалистами из Гидропроекта.
Известное правило портных — семь раз примерь, один отрежь — было забыто. Члены комиссии с картой местности в руках переправились через Клязьму, с ними увивался и я. Мы подошли к старице, называемой озеро Пакино, постояли в раздумье, председатель комиссии указал:
— Вот тут!
Один из моих мальчишек забил первый колышек.
Так без какой бы то ни было геологической разведки был выбран створ плотины! Не смогли раздобыть лодку и даже не измерили глубину озера. Озеро длинное, по словам погостовских жителей, глубокое, перегородят его двумя земляными перемычками, из середки между ними выкачат воду, и получится готовый котлован под бетонное здание самой ГЭС. Казалось бы, как мудро выходило!
Проектировщики заверили Жуленева, что в самом скором времени выдадут чертежи. Когда выдадут? Как только геологи проведут разведку грунтов по всей полосе вдоль створа будущей плотины.
И началась у нас горячка. Наше счастье, что и озеро и Клязьма замерзли. Сперва бурили скважины ручным способом на небольшую глубину. Когда прибыли механические станки, начали бурить глубже, до ста метров. Под дном озера известняк оказался рыхлый, да еще с пустотами. Позднее разведка под земляную плотину на правом берегу Клязьмы давала колбасы-керны, твердые, как скала. Тут бы и ставить гидростанцию и бетонную плотину. Да было уже поздно: в Москве проектировщики до поздних вечеров сидели, не поднимая голов, переносить будущие сооружения — означало признать свои ошибки. А такое признание тогда назвали бы вредительством. И не решились. Чтобы закрепить грунты под дном озера Пакино, и днем и ночью загоняли через скважины в пустоты земных недр цементной раствор. Под землей раствор растекался в стороны. Цементу ухнуло уйма.
Очень скоро геологи поняли, что строить на дне озера нельзя, но им пригрозили: будете болтать, и нас и вас — знаете что?.. И прикусили языки. И появился приказ Жуленева: насыпать поперек озера две перемычки.
Всю зиму и всю весну 1941 года работники геологической партии усердно бурили скважины, загоняли в них раствор, а я с тремя мальчишками вышагивал по лесам и полям, привязывал скважины и наносил их на план. И переписывался с Клавдией и со своими родителями. Она без меня очень скучала…
4
На станцию Федулово, первую от Коврова остановку в сторону Владимира, стали прибывать эшелоны с зеками. Сколько их прибыло, не знаю — цифры держались в секрете. Их разместили в зданиях ближайшего военного лагеря и дома отдыха.
Эти зеки сидели за опоздание более чем на двадцать минут; они получали небольшие по тогдашним меркам сроки — от года и до трех лет. Их не имело смысла угонять далеко — на Воркуту или в Сибирь, а отправляли поближе, на строительство обеих ГЭС — во Владимире и в Коврове.
Среди них было много женщин. Выглядели они несчастными, ошарашенными неожиданно свалившимися на них бедами, были среди них совсем юные девушки вроде той Ниночки, которую я когда-то спас, были дамочки, из тех, которые заполняют разные учреждения вроде почты, сберкассы и т. д., иные ходили в хороших меховых шубках, а на ногах у всех были казенные лапти. Они таскали на носилках, везли в тачках тяжелые смерзшиеся комья земли; кто выполнял норму, получал полную пайку — шестьсот граммов хлеба, кто не выполнял получал меньше.
Начальник строительства Жуленев был из тех молодых специалистов, какие выдвинулись еще на канале Москва — Волга, каким в НКВД доверяли полностью; их называли "гепеушными инженерами". Он был беспощаден для зеков. Никаких поблажек никому не давал, требовал выполнять приказ: заспать обе перемычки через озеро до наступления весны.
Наступила весна 1941 года, началось бурное таяние снегов, перебираться на ту сторону Клязьмы по лужам поверх льда было опасно. После ледохода Клязьма вышла из берегов и начала заливать пойму левого берега. На ее пути поперек озера Пакино встала верхняя перемычка. Вода забурлила, вспенилась. Ее уровень поднимался все выше, сперва поверх перемычки потекли струи, вскоре начали низвергаться потоки. Перемычку размыло в два счета, вода ринулась на нижнюю перемычку. И труд тысяч зеков за несколько минут пропал полностью. Жуленев с бледным, как кость, лицом стоял на берегу, скрестив руки на груди в позе Наполеона в битве при Ватерлоо, когда его войска получили сокрушительное поражение…
Через неделю Клязьма вошла в свои берега, и опять зеки-женщины потащили в носилках грунт. Снова постепенно поднимались обе перемычки.
А я с тремя мальчишками продолжал вкалывать. Однажды зашли мы от Погоста километра за три, вышли из леса. И вдруг предстала перед нами на берегу Клязьмы дивной красоты старинная церковь, далее шла улица села.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: