К. Осипов - Александр Васильевич Суворов

Увидев над собой Трубникова, французы, боясь быть отрезанными, стали отступать. Милорадович тотчас повел атаку через Урзернскую дыру, прорвался сквозь редкую завесу пуль и совместно с быстро спускавшимися людьми Трубникова устремился на отступавших. Французы успели столкнуть в реку свою пушку; часть их перебежала Чортов мост, остальные были переколоты и сброшены в пропасть.

Местность перед Чертовым мостом покрылась тысячами русских солдат, но прямая атака моста была немыслима. Первые бросившиеся смельчаки были тотчас сражены пулями: русские войска залегли за камнями и открыли огонь по неприятелю. Внезапно на скалах по ту сторону моста показалась перешедшая в брод Рейсу обходная колонна. Среди французов воцарилось смятение; второпях они разрушили часть каменной кладки моста и начали медленно отступать. Арка по-прежнему оставалась под обстрелом французов, но уже далеко не столь губительным, как прежде. Группа русских солдат, разобрав оказавшийся поблизости сарайчик, добралась ползком до разрушенных свай и, связав с помощью шарфов и поясов несколько бревен, перекинула их через провал. Майор Мещерский первым пробежал по этому шаткому сооружению, но упал, сраженный пулей. Следовавший за ним казак споткнулся и свалился в клокотавшую бездну. Но уже десятки новых смельчаков, поддерживая друг друга, падая под пулями, перебирались на берег и тотчас бросались на французов. Чортов мост» был форсирован.

Необычайная энергия натиска, а также недостаточно четкая организация французами обороны привели к тому, что потери русских были в этот раз невелики, и даже меньше, чем потери французов.

К четырем часам дня, после исправления арки, вся армия Суворова перешла Рейсу и двинулась вслед за отступавшим противником. То и дело приходилось снова переходить через вьющуюся Рейсу, однако уже не в столь тяжких условиях. Лекурб всюду уничтожал мосты, но этим лишь ненадолго задерживал своих преследователей. По мере приближения к Люцернскому озеру ландшафт быстро изменялся. Горы как бы раздвигались; узкая котловина сменилась широкой долиной; появились луга и пашни; снеговые вершины скрылись за зеленой короной лесов. Дивная альпийская панорама предстала перед взорами солдат. Под ногами раскинулся живописный Альтдорф. За 6 дней русская армия прошла 90 верст (от Таверно до Альтдорфа). Учитывая условия местности, это был бы неплохой результат и для завзятых альпинистов. А ведь тут были форсированы Сен-Готард и Чортов мост! Армия забыла перенесенные лишения. Казалось, уже недалеко до соединения с остальными силами, а тогда, покинув непривычные, жуткие горы, руководимые гением любимого полководца войска смогут спокойно взирать на будущее.

Но тут открылась ужасная истина – тотчас вслед за Альтдорфом кончалась Сен-Готардская дорога. Дальше сообщение поддерживалось через озеро, но на этом озере крейсировали французские суда. Сухопутной же дороги к Швицу не было, если не считать двух тропинок через снеговой хребет Росшток, ведших в Мутгенскую долину, откуда имелось сообщение со Швицем. Осенью эти тропинки, считались непроходимыми даже для опытных швейцарских охотников.

Об австрийском отряде Линкена ничего не было слышно; среди жителей циркулировали слухи о происшедшем будто бы накануне сражении, из которого французы вышли победителями. Между тем армия Суворова уже несколько дней питалась чем попало, потому что вьюки не поспевали и растянулись на 30 верст. Легкие отряды Лекурба отбили часть обоза, а в Альтдорфе удалось раздобыть очень немного продовольствия. Наконец, главные силы Лекурба (6 тысяч человек), сосредоточенные близ Фирвальдштетского озера, на фланге у Суворова, ждали удобной минуты, чтобы снова обрушиться на него.

Отрезанная от базы, лишенная продовольствия, с жалкими остатками боевых припасов, с истомленными, наполовину больными людьми, армия была в критическом положении.

В момент прибытия в Альтдорф Суворов был совсем болен. Его терзал жестокий кашель, непрерывно лихорадило, слабость во всем теле достигла предела. Но в этом обессиленном теле, в котором, казалось, еле теплилась жизнь, осталась та же несокрушимая, стальная воля героя.

Мысль об отступлении не приходила ему в голову. Им руководило лишь одно соображение: он опаздывал уже на сутки к назначенному по диспозиции сроку соединения в Швице, и это опоздание может повести к разгрому Корсакова и Готце. Поэтому, не дав отдохнуть измученным войскам, он на другое же утро выступил из Альтдорфа. Если бы Суворову стало известно, что Массена уже успел разбить оба корпуса союзников, он, вероятно, принял бы какое-либо другое решение и предоставил бы отдых своей многострадальной армии. Но точных сведений не было, кроме темных, противоречивых толков. Верный своему долгу главнокомандующего, он решил любой ценой пробиться к ждавшим его корпусам.

Руководствуясь этим, Суворов решил совершить невиданный переход. Он избрал путь через Росшток. Только неограниченная уверенность в себе самом и в своих солдатах могла продиктовать это, казавшееся безрассудным, решение. «Где прошел олень, пройдет и солдат», говорил Суворов.

В 5 часов утра авангард князя Багратиона начал подъем. Тропинка делалась все круче, потом почти совсем исчезла. Солдаты взбирались поодиночке, цепляясь за колючий кустарник. Из-под ног сыпались осколки шифера и скользкая глина. Затем потянулась полоса рыхлого снега, в котором люди вязли по колена. Артиллерию и зарядные ящики всю дорогу подтаскивали на руках. Лошади и мулы то и дело срывались в пропасть, увлекая с собой драгоценные тюки с припасами. Путь армии был усеян трупами людей и животных.

«Каждый неверный шаг стоил жизни, – свидетельствует историограф этого изумительного перехода Милютин. – Часто темные облака, проносясь по скатам горы, охватывали колонну густым туманом, обдавали холодною влагою до того, что войска были измочены, как проливным дождем. Погруженные в сырую мглу, они продолжают лезть ощупью, не видя ничего ни сверху, ни снизу. Выбившись из сил, на время приостановятся, отдохнут – и снова начинают карабкаться».

Энгельс писал об этом переходе, что Суворову «…пришлось вести свою армию по пастушьим тропинкам, где можно было идти только в колонне по одному, в то время как по его пятам следовал сам Лекурб, лучший французский генерал в горной войне!». [130]

Расстояние между Альтдорфом и деревней Муттен равно 16 верстам. Через 12 часов после начала этого страшного перехода авангард русских войск перевалил через хребет. Прогнав беспечно стоявший сторожевой отряд французов, он вошел в деревню Муттен. В это время хвост армии еще пребывал в Альтдорфе, так как по тропинке приходилось пробираться гуськом.