Александр Ефимов - Над полем боя

И в эти минуты в небе показалась девятка Ю-88. Словно вороны, зашли они на нашу стоянку.

- Опоздали! -с досадой чертыхнулся заместитель начальника штаба.

Наши зенитчики открыли огонь, но стреляли не лучшим образом. Фашистские самолеты продолжали полет прежним курсом. Вот у бомбардировщиков первого звена открылись створки бомболюков, и оттуда посыпались бомбы. Земля ходила ходуном, когда они взрывались на краю аэродрома. Отчаянно радостными толчками откликались наши сердца на эти разрывы: недолет!

Подошла очередь второго фашистского звена. Штурманы, конечно, введут поправку в расчеты, и тогда бомбы накроют самолеты. Карякин не стал ждать, пока гитлеровцы отбомбятся. Прямо со стоянки под углом к полосе пошел на взлет. Следом за ведущим из капониров быстро выруливали другие летчики и тоже взлетали. Так находчивость командира помогла вывести полк из-под удара.

Не сразу и не без борьбы мнений родилось у нас правило, что бой выигрывает тот, кто не рассчитывает на легкую победу - "увидел - победил", а обеспечивает ее повседневной кропотливой работой, настойчивыми тренировками и на неожиданный маневр противника готов ответить своим контрманевром.

Сначала, например, над нашим звеном посмеивались, что мы всюду бываем вместе, много занимаемся тактикой, огневой подготовкой, изучаем аэродинамику, стараемся согласовать свои действия над целью, отрабатываем маневр против атак вражеских истребителей... В шутку нас даже стали называть академиками. Но когда раз за разом летчики нашего звена стали возвращаться домой без потерь, за хорошую боевую слетанность и тщательную подготовку к вылетам нас на разборах все чаще стал хвалить командир.

Постепенно такую заблаговременную подготовку к полетам ввели и в других звеньях и эскадрильях. За решением тактических и огневых задач летчики и воздушные стрелки стали проводить все свое свободное время. Это стремление к лучшей организации дела для повышения боевой готовности экипажей появилось и у инженеров, техников, механиков. Они чуть ли не вдвое сократили срок подготовки штурмовиков к повторным боевым вылетам.

Механики, техники, специалисты различных авиационных служб гордились, что выполняют свои обязанности четко, добросовестно, помогая тем самым летчикам бить врага. В свою очередь и командиры экипажей, воздушные стрелки старались помочь техническому составу, ценили их труд. Старший инженер полка С. Воротилов на собраниях всегда старался подчеркнуть, что такая дружба помогает службе и давно в нашем полку стала хорошей традицией. .

Торжественно, я бы сказал, с трогательной заботой встречали у нас молодое пополнение.

Кем бы новичок ни был по должности, ему отводилось в блиндаже лучшее место и первый черпак в обед. К новичку прикрепляли опытных специалистов, чтобы быстрее ввести его в строй. И никогда не забывали рассказать молодому товарищу о боевых традициях полка и дивизии, о наших героях.

Воспитание на боевых традициях помогало формированию характеров, развитию у летного и инженерно-технического состава стойкости, закаляло волю, вызывало стремление побороть страх и добиться победы. Подобная работа была просто необходима еще и потому, что в полк приходило пополнение из разных частей. Встречались и такие, кто вышел из окружения, по два-три месяца не читал газет, не слушал радио. Все это время человек питался только слухами. С такими товарищами нужно было много работать.

Наш полк и дня не жил без газет. Ежедневно у нас проводились громкие читки сообщений Советского информбюро. В перерывы между вылетами мы часто останавливались у географической карты. Каждому хотелось посмотреть, где проходит линия фронта и далеко ли до Берлина. Партийно-политическая работа в полку была тем оселком, на котором заострялось у воинов чувство долга и личной ответственности за защиту Отечества.

...Уже спустя много дней после той памятной беседы убывающий от нас наш полковой историк заместитель командира эскадрильи по политической части капитан Мельников с озабоченностью сказал нам на прощание, чтобы мы не запускали исторический формуляр.

- Рассказы о подвигах наших боевых друзей - это бесценное богатство для нового пополнения.

Его слова я вспоминаю до сих пор.

К нам в эскадрилью прибыл новый летчик лейтенант Константин Среднев. С озорной белозубой улыбкой смотрел он обычно на товарищей. Нам казалось, никогда долго не размышлял он ни по какому поводу и не испытывал досады даже в том случае, если допустил какой-то промах. О таких говорят: они знают, что делают, и знают, что все правильно.

Родителей своих Костя не знал. Воспитывался в детском доме, учился в школе-интернате. Оттуда его путь в авиацию лежал через завод, аэроклуб, военное авиационное училище. И вот Среднев - летчик-штурмовик.

Воевал он лихо, с задором, как, впрочем, и жил бесшабашно, с улыбкой возвращался с любого задания. Жизнерадостный, зачастую склонный к легкомысленным поступкам, Среднев никогда не страдал усидчивостью. Он - словно ртуть, его трудно было удержать на месте. Всем Костя старался быть полезным, нужным человеком. Иногда настолько увлекался посторонними делами, что забывал о своих. То опоздает на предварительную подготовку, то не явится на тренировку.

- Почему отсутствовали, товарищ Среднев? - спросит командир.

- За бомбами ездил.

- Но это же не ваша обязанность!

Тут Костя вскипал благородным негодованием:

- Только говорим о боеготовности! А боеприпасов нет... Ни для себя ведь стараюсь... На всю эскадрилью привез!

Так как в искренности благих намерений Кости никто не сомневался, то все его провинности в общем-то легко сходили ему с рук. Если даже командир отчитывал Среднева, он недолго унывал, тут же находил себе новое занятие. Характер у Среднева был легкий, с таким не соскучишься. За это его любили товарищи, прощали ему всякие чудачества. Но больше Костю любили за песни: у него был приятный голос, а песен он знал превеликое множество - русских, украинских, белорусских, грузинских, молдавских, цыганских. На ходу сочинял частушки-прибаутки о фронтовых друзьях-товарищах. Иной раз так изобразит кого-нибудь, что вся эскадрилья хохочет вместе с героем куплета.

Служил у нас в полку летчик-рационализатор Игорь Косс. В свободное от полетов время он вечно что-то изобретал: паял, пилил, улучшал всякие конструкции. Однажды к валявшемуся за ненадобностью точилу Игорь приделал механический привод. На это изобретение Костя тотчас откликнулся. Здорово получилось... И вообще, надо сказать, подобные шутки-минутки как-то скрашивали наш нехитрый фронтовой быт.

Но любимым коньком у Кости были песни. Он пел и сам себе аккомпанировал на гитаре. Настолько задушевно исполнял Среднев эти полюбившиеся нам песни, что они брали за живое. Хотелось в эти минуты немедленно лететь в бой. Тосковали руки по штурвалу.