Александр Ефимов - Над полем боя

Правда, я тут ни при чем, но нашему экипажу везло на собак. То дог забрался в кабину, то стала за нами бегать маленькая собачонка по кличке Крыса. Провожает до столовой, а оттуда - на аэродром. Вскочит, бывало, на стабилизатор, а затем по фюзеляжу - в кабину стрелка. Старшина Немцев охотно брал собачонку в полет, очевидно считая ее своеобразным талисманом. В воздухе она забиралась на колони к стрелку и посматривала по сторонам. Конечно, такое бесцеремонное поведение собачонки не всегда нравилось Немцеву, но он терпел, объясняя это тем, что, дескать, при зенитном обстреле Крыса начинала лаять, предупреждала об опасности. Никто в это, конечно, не верил. Над Немцовым при случае подшучивали товарищи, но он не обижался.

За два месяца Крыса совершила с нами двадцать вылетов, дважды ее задевали вражеские осколки. Особенную активность собачонка проявляла перед перебазированием на другой аэродром, опасаясь, видимо, как бы ее не забыли. Так и путешествовала она вместе с экипажем по дорогам войны.

...Из полета на Данциг мы привезли плохие снимки. Над городом стоял густой дым от пожарищ, поднимавшийся до высоты 1500 метров. Объекты штурмовки просматривались плохо, смутно были видны городские кварталы, береговая черта и корабли на рейде. Но все-таки начало было сделано.

На следующий день нам приказали подавить артиллерийские и минометные батареи в районе Оливы. Здесь гитлеровцы поставили огневой заслон нашей пехоте. Штурмовать противника в черте города всегда трудно. Кварталы его похожи друг на друга, однообразны. Нелегко установить и линию боевого соприкосновения.

Эти вопросы были согласованы с наземным командованием. Мы договорились и с истребителями прикрытия. Решили лететь полком в колонне четверок. В каждой из трех последних были выделены самолеты для подавления зенитной артиллерии в районе цели. Сверху нас прикрывала восьмерка истребителей.

Взлет и сбор полка прошли отлично. Выше нас в синеве мартовского неба словно купались пары наших "лавочкиных". Настроение бодрое. Берем курс на Оливу.

Но перед пролетом линия фронта со станции наведения я услышал приметный говорок майора Н. Фиалковского:

- "Янтар-рь-один", атакуйте цель номер-р тр-ри!

Быстро соображаю, что цель номер три - это аэродром гитлеровцев Легштрисс. Несмотря на близость переднего края, он продолжал действовать. Чтобы сохранить свои истребители от огня советской артиллерии и от наших ударов, гитлеровцы откатывали их за один-два километра от взлетно-посадочной полосы и прятали в земляных укрытиях между зданиями.

Отыскать там рассредоточенные самолеты, а тем более разбомбить их было нелегко. Но положение, видимо, изменилось. Не такой человек Фиялковский, чтобы сразу из-за какого то мелкого события перенацелить группу. Видимо, как говорят, игра стоила свеч.

Так и оказалось. По данным разведки, на аэродроме в тот момент стояло около двадцати готовых к вылету самолетов. Еще столько же в разобранном виде находилось в ангаре. Они были подготовлены к погрузке на баржи.

Об изменении задания я оповестил свою группу и истребители прикрытия, передал открытым текстом, что атакуем аэродром парами с левым разворотом и последующим замыканием круга.

Как и намечали, линию фронта пересекли на высоте 2000 метров со снижением на повышенной скорости. Гитлеровские зенитчики первое время не могли пристреляться. Разрывы ложились у нас в хвосте или в стороне от группы.

И вот уже под нами аэродром. С левым доворотом начинаем атаку. По группе яростно ударили зенитки. Мы проскочили. Во втором заходе огонь редеет, штурмовики заставили замолчать гитлеровских пушкарей. Противовоздушная оборона аэродрома была дезорганизована. Самолеты были рассредоточены. Каждый выбирал себе цель и бил по ней из пушек и пулеметов. Бомбы пригодились для разрушения летного поля и ангаров.

После выхода из атаки мы опять сбили с толку зенитчиков противника, взяв курс не к линии фронта, а на центр города. Лишь через десять минут развернулись на обратный курс и без потерь ушли на свою территорию. О нашем полете в сводке Совинформбюро говорилось, что на аэродроме Легштрисс под Данцигом уничтожено четырнадцать готовых к вылету фашистских истребителей. Двадцать, кроме того, сгорело в разрушенном ангаре.

Обстановка на фронте продолжала оставаться сложной. Наши войска вели ожесточенные бои в пригородах Цопота, Оливы, Данцига, используя любую возможность для броска вперед. Зачастую связь между частями и подразделениями нарушалась, усложнялось взаимодействие между пехотой и танками. Артиллерия порой не имела точных координат целей.

Еще труднее было штурмовикам. Из-за плохой информации о переднем крае, расположении целей приходилось делать по нескольку уточняющих заходов. Вот в такой обстановке и произошел случай, о котором нельзя не рассказать.

Штурмовики еще не произвели посадку после очередного вылета, а на командный пункт пришло донесение: одна из наших групп ударила по своим войскам. В воздухе над Данцигом стоял сплошной грохот. Десятки самолетов атаковали позиции вражеских войск, совершая по нескольку заходов. Группы порой мешали друг другу, атаковали на пересекающихся, а то и встречных курсах.

Такая неразбериха могла быть потому, что группы самолетов пришли из разных полков и даже дивизий. Операторы станций наведения просто не в состоянии были своевременно разобраться в обстановке, слишком много было неувязок. Заявки одна за другой поступали от наземных войск. То надо было своевременно нанести удар по вражеской артиллерии, мешавшей продвигаться нашим наступающим танкам, то требовалось бить по контратакующей пехоте или танкам противника. Нам в полете вообще ничего не было видно. Наши наземные подразделении ворвались в пригороды Данцига и завязали уличные бои. Где линия фронта, куда продвинулись войска - практически установить было невозможно. И только большой опыт ведущих групп позволял определять, где свои и где противник.

В такой обстановке четверка штурмовиков во главе с капитаном Симоновым точно вышла на цель и приготовилась атаковать вражескую артиллерийскую батарею у южной окраины городи Олива. Вдруг со станции наведении поступила команда нанести удар по танкам противника в этом же районе. Определить, где танки, Симонов, естественно, сразу не смог. Он сделал круг, выполнил змейку, но цель так и не обнаружил.

- Не вижу цели!-доложил он на станцию наведении.

- Плохо смотрите!

Ведущий перешел на бреющий полет и еще внимательнее осмотрел указанный район. И опять ничего не увидел.

- Нет танков! - повторил Симонов.

Тотчас со станции наведения ему подсказали, что гитлеровские машины надо искать на окраине города между домами, в садах. Там же засела и пехота противника...