Отто ШТРАССЕР - ГИТЛЕР И Я

- Я так и думал, - ответил я.

Под защитой моего верного браунинга мы добрались до станции, где моему верному другу оказали необходимую помощь. На следующий день мы подали в суд на нападавших, и они были приговорены к двум годам тюрьмы.

Поскольку пропагандистская кампания, полная оскорблений и чудовищной клеветы, проводимая всеми имеющимися у Адольфа средствами, не дала необходимого эффекта, то он решил разорить меня. Эта задача казалась ему несложной. Все, что он должен был сделать, - это изъять доли моего брата Грегора и Ганса Хинкеля в «Кампф-ферлаг», а затем сообщить мне, что фирма будет закрыта, ее работа прекращена, а газеты конфискованы.

Таким образом, я остаюсь без всяких средств в самом начале своей новой деятельности, и передо мной встает задача колоссальной сложности.

Мой уход вкупе с его причинами взбудоражил партию. Однако это не привело к сколько-нибудь ощутимому расколу. Решение Грегора остаться в партии убедило абсолютное большинство штрассеристов в том, что они могут поступить так же, не становясь предателями своего дела. Гитлер был на подъеме. У него были деньги, и в его распоряжении находились отряды СА, построенные по архчейскому принципу. Политических убеждений у штурмовиков не было; униформа и безоговорочное подчинение - вот все, что им было нужно,

Члены партии, которые последовали за мной, в основном были идеалистами, и их число, понятное дело, было очень небольшим. Но вскоре в наши ряды влились члены отрядов «Стальной шлем», «Вервольф» и «Младогерманский Орден» - военизированных ненацистских формирований.

Теперь в них вступали не только ветераны войны. В поисках политических идеалов туда шли представители нового поколения. Веймарская республика была для них отвратительна, а гитлеровская пропаганда еще не успела развратить их. Весть о моем разрыве с Гитлером дала им новую надежду.

Затем к нам присоединилось Крестьянское революционное движение, лидер которого Клаус Хайн приехал из Шлезвиг-Гольштейна. Это были деревенские парни внушительного вида с бомбами в руках и без намека на страх в глазах. В Силезии это движение возглавлял мой друг Рихард Шапке.

Таким образом, я мог опираться на группы верных сторонников. В мои планы не входило терроризировать страну или использовать те же методы, что и нацисты. Однако я должен постоянно быть в состоянии дать нацистам решительный отпор. В первую очередь мне нужно было привлечь на свою сторону немецких социалистов и дать возможность широким массам познакомиться с моей программой и идеями.

В это время у меня начали налаживаться контакты с одной из самых интересных груш; - «Таткрайс» («Кружок Действия»). Это был союз интеллектуалов, а выпускаемая ими газета «Ди Тат» («Действие») имела большую популярность в военных кругах. Во главе этой группы стоял доктор Ганс Церер, а его заместителем был замечательный чело-пек - Фердинанд Фрид, который сейчас является единственным и чрезвычайно полезным помощником министра господина Дарре. Фрид только что опубликовал сенсационную книгу «Сумерки капитализма».

Все эти разнообразные элементы вскоре объединились в «Черный фронт», невидимую, но вездесущую силу, внушавшую ужас Гитлеру и его приспешникам даже тогда, когда мне пришлось уехать за границу.

Создание подобного тайного общества было связано с множеством проблем. У нас не было денег, и мы не могли рассчитывать на официальные пожертвования своих сторонников. Каждый из нас оставался членом своей организации, и нас объединяла лишь взаимная симпатия. Это была разновидность масонской организации, которая пустила корни в каждом классе, касте или партии германского общества. Руководящее ядро организации, которое я возглавлял, состояло из верных друзей, порвавших с нацистами и официально сотрудничавших с «Черным фронтом». Остальные члены организации оставались в тени. Таким образом, слово «черный» в названии «Черный фронт» означало еще и невидимость и неуловимость наших действий для немецкого общества.

«Черный фронт» должен был стать «школой офицеров и сержантов Германской революции». Эмблемой официальных членов партии была булавка в виде скрещенных меча и молота. Вместо «Хайль Гитлер!» мы кричали «Хайль Дойчланд!».

Журнал «Ди Тат» не соответствовал нашим целям. Нам нужен был, по крайней мере, еженедельник, и мы выпустили первый его номер, не зная даже, хватит ли у нас денег, чтобы выпустить второй. Однако наше дерзкое предприятие имело успех, превзошедший всякие ожидания. Мы не только не влезли в долги, но напротив, газета, которую сначала мы назвали «Германская Революция», а затем просто «Черный фронт», стала расходиться большим тиражом. В ней мы излагали принципы возрождения Германии, а также развлекали читателя интересными подробностями из жизни партии Гитлера. В 1931 и 1932 годах мы начали выпуск трех еженедельников - в Берлине, Бреслау и даже в Мюнхене.

Я контактировал только с теми лидерами организаций, которые нам симпатизировали. Им я передавал листовки и памфлеты, да и всякую другую литературу, из которой они могли узнать об основных пунктах нашей программы национального возрождения, что и было моей главной целью.

Мы проводили собрания «Черного фронта» в обстановке строжайшей секретности в помещениях, принадлежащих «Таткрайс». Эта организация интеллектуалов с каждым днем становилась все сильнее. Наши местные лидеры предельно тщательно проводили отбор новых членов. Большинство сержантов и офицеров начали регулярно читать «Ди Тат», тираж которой увеличился десятикратно. На «кружках», как назывались наши тайные собрания, офицеры стояли плечом к плечу с членами профсоюзов и пылкими молодыми интеллектуалами. У членов «Черного фронта» были звания, как принято и в масонской ложе. И такие «собрания» действовали во всех больших гарнизонных городах и промышленных центрах.

Гитлер, освободившись от настоящих революционеров в рядах партии, почувствовал себя свободным и полным ходом двинулся навстречу реакционным силам старого режима. Ничто уже не мешало ему создать тесный альянс с финансистами и промышленными магнатами. От своих богатых и влиятельных покровителей он ожидал помощи в получении права выступления на публичных митингах в Берлине, и в конечном итоге, естественно, содействия в достижении победы в Северной Германии. Он также обдумывал возможность сместить Грегора и планировал расширить сферу деятельности штурмовиков, на грубой силе которых держалась вся его власть в партии. Роль первой ласточки, приносящей весну, здесь сыграл Тиссен, сразу же за ним последовали Гугенберг и Шахт.

Альфред Гугенберг - любопытная личность, типичный пруссак старой закалки, тяжелый, умный, грубый, но более-менее честный. Он был лидером пангерманцев, партии, которой сильно симпатизировали промышленники. Душой этой партии всегда была Пруссия. Кстати, между пангерманцами и великогерманцами, которых часто путают друг с другом за границей, есть существенное различие. Первые стремятся к доминированию Германии во всем мире, в то время как цель вторых - объединить все земли, населенные немцами, возможно, в виде какого-либо федерального государства, при отсутствии каких бы то ни было империалистических амбиций.