Рэймонд Толивер - Эрих Хартманн — белокурый рыцарь рейха

«Он показался мне просто ребенком. Он был так молод и полон жизни. Когда он уходил после нашей первой встречи, я еще подумал: «Какое молодое лицо».

То же самое впечатление Эрих Хартманн оставил и у капитана Гюнтера Ралля, который стал командиром III группы 52 истребительной эскадры вместо фон Бонина. Это назначение совпало с назначением Крупински на пост командира 7 эскадрильи. Позднее Эрих ближе сойдется с одним из лучших асов JG-52 Гюнтером Раллем, но первые впечатления того от знакомства с Эрихом полностью совпадают с мнением Крупински.

«Я впервые увидел Эриха на собрании 7 эскадрильи и только подумал: «Что за молодой мальчик. Просто ребенок». Он едва вышел из детства, но уже привлекал внимание, как отличный снайпер».

На следующий день Эрих и Крупински поднялись в воздух, хотя у обоих осталось неприятное впечатление от первой встречи. Эрих был уверен, что летит с диким тигром, который не умеет летать, а Крупински думал, что получил в ведомые сосунка. Но первый же боевой вылет изменил мнение Эриха о своем ведущем.

Новый командир эскадрильи бросался на врага, как скандалист в баре. Он оказался агрессивным и бесстрашным пилотом, который не только летал, как демон, но и сохранял в бою холодную голову. Разрекламированное неумение Крупински летать было чистой клеветой. Однако Крупински стрелял плохо, и большая часть пуль у него уходила за молоком. [7] Плохо стрелял Крупински или нет, однако к концу войны он сбил 197 самолетов, проведя 1100 боевых вылетов. Но слабость Крупински была исправлена меткой стрельбой Эриха. Хартманн был снайпером от Бога, с того дня, когда продырявил первый конус в летной школе. Вместе Крупински и Эрих образовали опасную пару.

Эрих держался поближе к ведущему, когда они выходили на дистанцию стрельбы. Потом он сбрасывал скорость и ждал, когда ведущий отвалит. Это давало ему несколько секунд, чтобы дать очередь и «заполнить дырки, которые оставил Круппи». Таким образом Эрих одержал еще пару побед. Вскоре они поняли, что зависят друг от друга. Крупински начал работать с Эрихом, и вскоре они буквально читали мысли друг друга в бою. В результате эта пара стала лучшей в истории истребительной авиации.

Когда Крупински выходил в атаку, Эрих оставался «сидеть на жердочке», прикрывая хвост ведущего и сообщая ему, если появлялся новый самолет противника. Во время атаки Эриха Крупински держался выше и подсказывал Эриху, как лучше сманеврировать или оторваться. Эрих слышал голос Крупински в наушниках, который раз за разом повторял один приказ.

«Эй, Буби! Сближайся. Ты открыл огонь слишком рано». Эрих пытался подражать Россманну, атакуя с большой дистанции. Процент его попаданий приводил в восторг мазилу Крупински, однако было ясно, что лучше бы Эриху подходить поближе к цели. Как заметил Крупински: «У нас было так много молодых пилотов, которые в воздухе не могли попасть вообще ни во что, что Эрих со своей меткой стрельбой с большой дистанции резко выделялся среди них».

Так как Крупински в воздухе постоянно называл Эриха «Буби», эта кличка прилипла и сопровождала Хартманна до конца. Вся эскадрилья, скоро начала называть его «Буби».

Постоянные замечания Крупински «Буби, подходи ближе» подтолкнули Эриха сократить дистанцию атаки. Чем ближе он подойдет к своей мшдени, тем сокрушительнее будет его огонь. Мимо пройдут считанные пули. Очень часто под огнем нескольких пулеметов с короткой дистанции вражеский самолет переворачивался. Но еще чаще вражеская машина просто взрывалась в воздухе. Когда самолет сбивают таким образом, он никогда не возвращается.

Вскоре Эрих четко сформулировал тактику воздушной схватки, от которой он не отступал более ни на шаг. Эта магическая формула звучала так: «Увидел — решил — атаковал — оторвался». В более развернутом виде ее можно представить так: если ты увидел противника, реши, можно ли его атаковать, захватив врасплох; атакуй его; сразу после атаки отрывайся; отрывайся, если он заметил тебя до того, как ты нанес удар. Выжидай, чтобы атаковать противника в удобных условиях, не позволяй завлечь себя в маневренный бой с противником, который тебя видит. Строжайшее следование этим принципам сделало Эриха Хартманна лучшим в море асом.

Успешное взаимодействие в воздухе с Крупински привело к установлению теплых дружеских отношений между ними. Прозвище Крупински «Граф Пунски» не отражало его поведения в воздухе. Оно родилось после его многочисленных побед на амурном фронте. «Граф Пунски» брал от жизни ВСЕ, что позволяла его здоровая, выносливая, отважная натура. В воздухе оставались клыки и рыканье, на земле это был милый, обаятельный благовоспитанный пилот.

Первым требованием Крупински было дать ему ведомого. Вторым требованием стало создание бара в расположении эскадрильи. Все немецкие девушки на 30 миль вокруг принадлежали пылкому Крупински. Сегодня Эрих говорит: «От Графа Пунски я охотно перенял и множество скверных привычек. Он был похож на Френка Синатру, такой же обаятельный, грубоватый и влюбчивый. «Преступник-джентльмен» в воздухе и на земле, после войны он стал гораздо серьезней. Но внутри он остался тем же Круппи — беззубый тигр, вроде меня».

Под руководством Крупински Эрих к 24 марта 1943 довел свой счет до 5 побед. Это были:

Пятая победа Эриха принесла ему первую награду — Железный Крест 2 класса. Однако он еще не получил почетного звания аса. В это время немцы подняли планку Первой Мировой войны до 10 побед.

В конце апреля 1943, совершив 110 вылетов в качестве ведомого, Эрих был произведен в лидеры пары (Rottenführer). Когда он получил пару, то имел уже 8 побед. К ним Эрих прибавил еще 3 победы 30 апреля 1943. Летая с Крупински, Эрих получил неоценимый опыт. Однако у него были собственные соображения относительно тактики, основанные на первых полетах вместе с Россманном. Они были подкреплены десятками вылетов вместе с закаленными бойцами-пилотажниками. В качестве командира пары Эрих уже мог действовать так, как сам считал нужным.

Эрих уже выработал свою четырехчленную формулу смертоносной атаки. И еще он держал в голове одну обязанность командира, которую он решил никогда не изменять. Как и методу атаки, этому его научил Пауль Россманн. «Никогда не теряй ведомого».

За все годы знакомства с Эрихом Хартманном и в течение долгих часов совместной работы над книгой авторы выяснили, что есть одно достижение в его военной биографии, которым он безусловно гордится. Это была способность даже в тяжелейших условиях воздушной войны на Восточном Фронте выполнять установленное им же самим правило — «Никогда не теряй ведомого». Свою длинную цепь побед, награды всех сортов вплоть до Бриллиантов, даже моральный триумф выживания после 10,5 лет в русских тюрьмах он может обсуждать детально, спокойно и объективно. Однако его способность сохранить жизнь своему молодому неопытному ведомому — и не потерять ни одного из них! — остается для него достижением, которым он просто гордится.