Теодор Гладков - Артур Артузов

Не оставил Артузов без внимания и евразийцев, поскольку понял, что они составляют в эмиграции достаточно многочисленную группу, причем весьма активную, а потому особо опасную. Их также следовало взять под оперативный контроль. Был подобран человек, который «обозначил» евразийское движение в советской России. Им стал полковой командир Красной армии, кавалер ордена Красного Знамени Александр Алексеевич Ланговой, сын известного московского профессора медицины. Его родная сестра Наталья Алексеевна Рославец с 1918 года была ответственным сотрудником ВЧК—ОГПУ. В ряды евразийцев Ланговой под фамилией Денисов был внедрен с помощью… 2–го отдела («двуйки») польского генштаба.

Ланговой не раз нелегально переходил границу. О его неуловимости в монархических кругах ходили легенды. Благополучно совершали ходки в обе стороны и его питомцы из числа евразийцев. Популярность Денисова настолько возросла, что к нему за помощью обратились руководящие деятели монархического движения.

Денисов охотно взялся за организацию переправы. Агенты монархистов один за другим нелегально переходили границу, и… самые опасные из них попадали в руки контрразведчиков. Когда число провалившихся стало исчислятьсяя десятками, Марков–второй не на шутку встревожился и упрекнул Денисова:

– Евразийцы не попадаются, а наши проваливаются. Почему?

На что Денисов ответил с достоинством:

– Наши дисциплинированы, действуют с умом, в кабаках и трактирах не задерживаются, со шлюхами не путаются, с уголовниками не якшаются. А вы направляете олухов. Вот последнюю вашу группу, мне стало известно от своего человека в милиции, взяли вовсе не чекисты, а обычные оперативники из угро на разбойном нападении. Потом, когда разобрались, передали в ОГПУ.

Польские, английские, французские разведчики не могли не обратить внимания на успехи евразийцев и стали искать с ними связи. В конце концов договорились, что и евразийцы будут поставлять им шпионские сведения о советской России. Так у Артузова появился еще один канал для запуска дезинформации.

Тем временем в Европе продолжалась консолидация военной белоэмиграции крайне правого толка, причем не только монархистов. Значительная часть русского офицерства, особенно недворянского происхождения, не являлась сторонниками реставрации трона Романовых. Многие были приверженцами Учредительного собрания. Но все сходились в одном – в необходимости скорейшего свержения Советской власти, пусть даже с помощью иностранных денег и штыков.

Стоял во главе этих сил «черный барон», сорокачетырехлетний генерал–лейтенант Петр Николаевич Врангель. В военных кругах эмиграции он был весьма популярен. Последний главнокомандующий Вооруженными силами Юга России после поспешной эвакуации своего воинства, больше похожего на бегство из Крыма, в 1920 году поселился в небольшом сербском городке Сремски–Карловицы. Свой пост главкома он за собой сохранил, но преобразовал ВСЮР в Объединение Русской армии (ОРА). Его ближайшим помощником, скорее, полномочным представителем в Париже был Александр Павлович Кутепов, которого подчиненные за крутой нрав называли Кутеп–паша. Именно Кутепов в ОРА руководил всеми разведывательно–диверсионными операциями против СССР.

Примечательно, что за все годы Гражданской войны лишь три белых военачальника: Александр Павлович Куте–пов, Павел Николаевич Шатилов и походный атаман Донского казачьего войска Петр Харитонович Попов – были произведены в полные генералы (Кутепов от инфантерии, Шатилов и Попов от кавалерии) {21} 21 В старой русской армии это было высшее воинское звание. Формально в Табели о рангах существовало и звание первого класса – генерал–фельдмаршал. Но его уже четверть века никому не присваивали. Последним генерал–фельдмаршалом в России был герой Русско–турецкой войны Иосиф Владимирович Гурко (Ромейко–Гурко), удостоенный этого звания в 1894 году. Не присваивалось также и соответствующее ему высшее флотское звание генерал–адмирала. . Главкомы Антон Иванович Деникин и Петр Николаевич Врангель оставались генерал–лейтенантами. Кодекс офицерской чести не позволял повышать в званиях самих себя. Еще один видный деятель Белого движения стал в Гражданскую войну «полным» – но не генералом, а адмиралом – Александр Васильевич Колчак.

В сентябре 1924 года Врангель распустил Объединение Русской армии – фактически оно уже давно не существовало, генералы, офицеры и личный состав в поисках заработка и жилья разъехались по всему миру. На основе армии он создал весьма своеобразную организацию, самую сильную, многочисленную и дисциплинированную в эмиграции – Русский общевоинский союз (РОВС), идейная программа которого исчерпывалась короткой фразой: «Нельзя ждать смерти большевизма, его надо уничтожить». Во главе РОВС стоял, согласно положению, главнокомандующий Русской армией, то есть барон П. Н. Врангель. Барон обратился к великому князю Николаю Николаевичу, проживавшему в Шу–аньи под Парижем, стать почетным председателем союза. Были образованы территориальные (в разных странах) отделы POBC. Руководящие посты в РОВС занимали генералы М. Н. Скалон, Е. К. Миллер, П. Н. Шатилов, И. А. Хольмсен, А. А. фон Лампе, П. С. Махров, Э. В. Экк, Ф. Ф. Абрамов, М. В. Ханжин, В. А. Ляхович и др. Однако фактически РОВСом руководил из Парижа генерал А. П. Кутепов.

РОВС не являлся обычной ветеранской организацией бывших чинов белых армий. Это было чисто милитаристское объединение, не имевшее аналогов в военной истории, с развитой инфраструктурой. В основу его деятельности были положены железная воинская дисциплина и царский дисциплинарный устав.

Задачей РОВС было возрождение новой белой армии. Тон в союзе задавали достаточно молодые и среднего возраста поручики, штабс–капитаны, лейтенанты флота – физически вполне крепкие и здоровые, у каждого за плечами – опыт мировой и Гражданской войн. Впрочем, многим полковникам и генералам тоже было всего по 35—40 лет. Под знамена РОВС в его лучшие времена собиралось до ста тысяч белых офицеров, живущих одной мечтой – вторжением в Совдепию {22} 22 Не следует думать, что эту позицию разделяли все военнослужащие старой армии, оказавшиеся в эмиграции. Значительная их часть отошла от Белого движения и вела обычную эмигрантскую, зачастую горькую жизнь. Многие из них впоследствии вернулись в СССР. Но это уже другая тема. У нас же речь идет о «непримиримых». .

Вся эта публика люто ненавидела советскую власть, рвалась в бой, а пока настоящей большой войны не предвиделось, готова была принять участие в любой террористической, диверсионной и шпионской авантюре. Не исключалось и сотрудничество не только с военными ведомствами европейских стран, но и с их спецслужбами. В одном из документов союза прямо говорилось: «РОВС с радостью пойдет на сотрудничество с государством, которое заинтересовано в свержении Советской власти… »