Геннадий Матвеев - Пилсудский

Как и все другие встречи Пилсудского с ближайшими сподвижниками, эту лишь условно можно считать совещанием. В действительности говорил лишь сам маршал – на этот раз о ближайших шагах и кадровых перестановках в правительстве. В самом начале встречи он заявил, что в ближайшие дни уйдет в отставку с поста премьер-министра, а также откажется от мандатов депутата и сенатора. Официальная причина – состояние здоровья. Новым премьером будет Славек, потому что из всех кандидатов он самый волевой. При этом маршал указал, что слабыми сторонами премьерства Свитальского и Славека было то, что они не чувствовали себя достаточно свободными и боялись принимать решения по вопросам финансов и внешней политики. Стоит обратить внимание на одно высказывание о внешней политике: «Когда Коменданта не станет, Польша должна будет уступать за границей в вопросах, которые вообще не требуют уступок...» Как видно, в тот момент его серьезно занимала мысль о судьбе Польши без Пилсудского, впервые появившаяся после инсульта 1928 года. В подтверждение этого предположения можно привести слова, сказанные маршалом Сливинскому в ноябре 1931 года: «Я неслыханно упорен в работе мысли. Об одном и том же деле я могу думать несколько лет и по истечении нескольких лет вновь к нему вернуться...»

Совсем неслучайно сразу же после решения по кандидатуре премьера диктатор заговорил о необходимости внесения корректив во внешнюю политику. Пилсудский, при всей его нелюбви к политическим партиям, не считал, что угроза польской государственности таится внутри самой страны. В апреле 1931 года он говорил своим приближенным: «Положение в Польше значительно улучшилось, и Польша – единственная страна, у которой в настоящий момент урегулированные внутренние отношения...» [256]Опасность могла исходить только из-за рубежа, и поэтому важно было определить от кого. Маршал был против акцентирования внимания на западном направлении («влезания в задницу» Западу), чем занимался Август Залеский, возглавлявший МИД с 1926 года. Он считал нужным сосредоточиться на восточном направлении, то есть на Советском Союзе, в связи с чем приказал провести кадровые изменения в аппарате министерства [257].

Следующей по важности проблемой Пилсудский назвал совершенствование деятельности правительства, обозначил желательные кадровые перестановки, а затем перешел к новому парламенту. Пилсудский не назвал, кого он хочет видеть на посту маршала сейма. Это сделал Славек, предложив кандидатуру Свитальского. Пилсудский с ним согласился, выразив лишь сожаление, что лишается одного из кандидатов в премьеры. Свитальский, как и Славек, получил обстоятельные рекомендации относительно своей будущей деятельности: «с самого начала нагло использовать численный перевес», изменить регламент работы сейма, по вопросу о нарушениях на выборах и заключенных Бреста сохранять полное спокойствие, отвести на обсуждение этих проблем всего один день и не оправдываться. Все должны понять, что ББ не хочет заниматься этими вопросами, прерывая нужную государству работу.

Получили сотрудники маршала и рекомендации относительно того, как следует решать конституционный вопрос, а также по другим, более частным вопросам. Например, президенту надлежало организовать раут для депутатов и сенаторов, чтобы все увидели изменение отношения режима к парламенту, сконцентрировать внимание на борьбе с национальными демократами, вновь объявленными главными противниками [258]. Никакого обсуждения затронутых им вопросов конечно же не было.

24 ноября, на следующий день после выборов в сенат, под денежный залог стали выходить на свободу узники Брестской крепости. Только сейчас общество узнало всю правду о том, что им пришлось пережить за эти месяцы. С разных сторон стали раздаваться возмущенные голоса, протесты, требования наказать виновных. Национальные демократы потребовали парламентского расследования «Брестского дела». С запросом к правительству обратились партии Центролева, подробно описавшие отношение тюремщиков к арестованным. Особо активно против насилия над узниками Бреста протестовали университетские профессора, люди творческих профессий, профсоюзы и общественные организации. В очередной раз жизнь опровергала официальную мифологему о режиме как образце высокой морали.

Пилсудский не придавал особого значения этим проявлениям возмущения. Об этом можно судить по нескольким моментам. Во-первых, 4 декабря Пилсудского на посту главы кабинета сменил Славек. Более того, маршал уже в конце ноября известил своих сотрудников, что уезжает отдыхать, потому что зимой очень плохо себя чувствует. Действительно, 15 декабря он отправился в длительный, более чем трехмесячный отпуск на португальский остров Мадейру. Это могло означать только то, что его совершенно не тревожили возможные последствия «Брестского дела». Не беспокоили они и Славека. На совещании в президиуме Совета министров 18 декабря 1930 года новый премьер заявил, что это дело волнует только интеллигенцию и поэтому скоро о нем забудут. А раз так, то не следует драматизировать его негативные последствия и уходить в оборону. Наоборот, нужно перейти в контрнаступление, подчеркивать, что брестские узники, в отличие от политзаключенных царских тюрем, не сумели вести себя достойно, и пригрозить, что, если потребуется, власть вновь применит насилие. С аналогичным заявлением он выступил и на заседании сейма. Принимая во внимание общественное звучание проблемы, совершенно очевидно, что премьер всего лишь развил рекомендацию Пилсудского.

Перед отъездом диктатор сделал несколько важных назначений. Бек стал вице-министром иностранных дел, что исключало возможность неподконтрольных действий главы внешнеполитического ведомства Залеского. К его деятельности «полковники» давно уже предъявляли претензии, но Пилсудский на них пока что не реагировал. В Генеральном инспекторате его подменил Соснковский, к которому маршал, несмотря на охлаждение отношений, по-прежнему испытывал полное доверие.

Пилсудский еще летом 1930 года выбрал для отдыха остров Мадейру в Атлантическом океане. В качестве второго вероятного места отдыха фигурировал Египет, но дочери отдали предпочтение Мадейре, и отец с ними согласился. Это было его четвертое по длительности, после Сибири, Магдебурга и Англии в 1896 году, пребывание вне Польши. Маршрут был составлен так, чтобы миновать Германию: Чехословакия, Австрия, Швейцария, Франция, Испания, Португалия. Путешествие проходило в вагоне-салоне, который прицепляли к соответствующему поезду. Лишь в Испании, из-за разницы в ширине колеи, пришлось пересесть в другой вагон, любезно предоставленный здешним правительством. Польский вагон вернулся в Варшаву, увозя с собой забытую в нем саблю маршала, – позже ее привезут на Мадейру. В Лиссабоне Пилсудский пересел на пассажирское судно «Ангола» и 22 декабря достиг места назначения – главного города Мадейры Фуншала. Здесь, в северо-западном предместье Сан-Мартино, для него была снята удобная вилла «Бетанкур» с видом на океан. Это был крытый черепицей двухэтажный домик светло-кремового цвета. Никакой охраны диктатор с собой не взял – эти обязанности были возложены на местную полицию.