Геннадий Матвеев - Пилсудский

Несомненно, именно надежда на удачный розыгрыш немецкой карты толкнула Пилсудского на шаг, приведший его к разрыву с Австро-Венгрией. Зная, что Яворский, которому он уже неоднократно говорил о своем намерении покинуть австрийскую службу, довел его угрозу до австрийского политического и военного руководства, он решил прибегнуть к откровенному шантажу – заявить официально о своем желании получить согласие австрийцев на освобождение от присяги на верность Габсбургам.

29 июля 1916 года Пилсудский обратился к командованию польского легиона с рапортом о демобилизации. Основными мотивами своего шага он назвал конфликт с польскими вышестоящими военными инстанциями, противодействие его назначению командиром всех польских формирований, а также желание посвятить больше времени укреплению позиций своих сторонников в Царстве Польском, чтобы стимулировать активность Центральных держав в решении главного вопроса его жизни.

Пилсудский вновь рисковал, причем серьезно. У него не было твердой уверенности в том, что австрийцы дрогнут и пойдут на его условия и что немцы захотят иметь с ним дело в случае неудачи демарша. Еще в июле 1916 года Сливиньскому который по его поручению вел политические разговоры с представителями оккупационных властей, было сказано, что польский вопрос Германия будет решать только вместе с Австро-Венгрией, но относительно сроков ясности не было. Поэтому нужно ждать, когда наступит подходящий момент, чтобы не повредить делу. Мешало Пилсудскому и его социалистическое прошлое, вызывавшее настороженность верно служивших своим монархиям государственных деятелей Германии и Австро-Венгрии, от которых зависели судьбоносные для него решения.

При этом бригадир не прекращал шантажировать ГНК, постоянно давая понять, что есть только одна возможность удержать его на стороне Австрии – принять его условия. Так, 3 июня 1916 года он признавался Яворскому в связи со своим нежеланием вести вербовку добровольцев в легион и расширять свою бригаду, что рискует больше, чем 6 августа 1914 года, потому что тогда терять было нечего, а выиграть можно было много. Сейчас же, после 20 месяцев войны, когда выиграно очень мало, а проиграно множество надежд и иллюзий, решиться на риск тяжело. Тем не менее 2 августа 1916 года, то есть уже после подачи рапорта, в ответ на критику его шага Яворским, Пилсудский заявил, что ему уже почти нечего терять, поэтому он с легкостью идет ва-банк.

Несомненно, австрийскую сторону и Главный национальный комитет не очень устраивал уход Пилсудского, сумевшего за годы войны завоевать большой авторитет у галицийских поляков. Но они не могли пойти на его требования, поскольку их удовлетворение зависело не только от Вены, но и от Берлина и даже от Антанты. После безуспешных уговоров изменить решение Пилсудскому был предоставлен отпуск.

5 сентября 1916 года он выехал из расположения бригады в ставку Главного командования австро-венгерской армии, располагавшуюся в городе Тешин для обсуждения его письма от 22 августа, в котором он изложил свои требования. Австрийское военное командование по-прежнему не оставляло надежды удержать Пилсудского в легионе. Это было важно и потому, что 11 – 12 августа Вена и Берлин достигли принципиального соглашения о создании на территории Царства Польского формально самостоятельного польского государства, в политическом, военном, экономическом и других отношениях полностью зависимого от Германии и Австрии. Степень влияния каждой из этих империй не была определена, что создавало почву для соперничества между ними.

В Тешине Пилсудского принял Гранилович. Полковник заявил, что серьезность содержащихся в письме постулатов требует их консультации с министерством иностранных дел, на что нужно некоторое время. Пилсудский сам затронул вопрос о судьбе его рапорта об отставке, заявив, что не может возвращаться к своим солдатам с пустыми руками. Это был откровенный шантаж австрийского командования. Дабы не усугублять возникший конфликт, было принято решение о предоставлении ему отпуска до 15 октября.

Пилсудский решил провести отпуск в любимом Закопане, тем более что теперь он мог позволить себе снимать хорошее жилье, а не ютиться в бедных лачугах. Отдых был относительным, поскольку постоянно приходилось вести переговоры по разным политическим вопросам. В частности, именно здесь он узнал о решении создать на базе легиона вспомогательный корпус в составе двух дивизий. Но и это известие его не порадовало, поскольку он был убежден, что ключ к вопросу о судьбе Царства Польского находится в руках немцев, а не австрийцев.

26 сентября 1916 года Пилсудский приехал в Краков, а на следующий день узнал, что его рапорт о демобилизации из легиона накануне был удовлетворен. В историографии существует мнение, что это было сделано под влиянием фельдмаршала Гинденбурга, не желавшего, чтобы несговорчивый Пилсудский участвовал в создании армии планировавшегося польского государства.

Это решение было неожиданным для искушенного шантажиста. 27 сентября в разговоре с Сокольницким и Юлианом Стахевичем он не скрывал, что ошибся в расчетах. Он делал ставку на соперничество за него австрийцев и немцев, но не хотел пока что порывать с Австрией и не предполагал, что Вена так быстро порвет с ним. Но из свидетельств соратников видно, что Пилсудский не был деморализован. Он приказал Сокольницкому выйти из состава ГНК и оставить пост его секретаря, потребовал активизации процесса формирования полулегальной Польской военной организации, а также непротиводействия начавшемуся исходу легионеров из 1-й бригады.

Уход Пилсудского вызвал большой резонанс среди легионеров, особенно 1-й бригады. Они, привыкшие слепо доверять своему командиру, не понимали этого его шага, чувствовали себя покинутыми и даже обманутыми. Некоторые легионеры из числа российских подданных последовали его примеру, отдельные галичане просили о переводе их в регулярную армию, были даже случаи самоубийства среди горячих приверженцев Главного коменданта. Но все же большинство легионеров остались верны присяге. Пилсудский лично воздерживался от каких-либо призывов, давая тем самым понять, что не желает кризиса бригады.

Свидетельством того, что Пилсудский окончательно расстался с мыслью о возможном возвращении в легион, может служить факт приобретения им 19 октября 1916 года в галантерейном магазине братьев Билевских в Кракове гражданского платья: пальто, шляпы, пяти сорочек, галстука, шести манжет и воротничков, дюжины носовых платков запонок – всего на сумму 393 кроны 10 кройцеров [136].

С отставкой завершился длившийся два года период службы Пилсудского монархии Габсбургов. Несмотря на его бесконечные нарекания в письмах, статьях и выступлениях на преследования со стороны австрийцев, бесконечно чинимые ими препятствия, а также интриги вышестоящих польских военных инстанций, он отнюдь не был пасынком судьбы. Просто его ожидания и запросы были больше того, что ему могла дать Вена. Но дунайская монархия по достоинству оценивала его вклад в войну с Россией – его заслуги были, в частности, отмечены в 1915 году орденом Железной короны. Социалисту, не имевшему никакого военного образования, было присвоено высокое воинское звание и доверено командование бригадой ландштурма.